Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Русские летописи, повествующие о тех событиях, свидетельствуют об участии в походе на Псков братьев-рыцарей из Феллина («вельяндцев»), которые примкнули к отрядам из Дерпта («юрьевцам») и Оденпэ («медвежатникам») [739]. В «магистре», который командовал ливонским войском в сражении на льду Чудского озера, отдельные исследователи также склонны видеть комтура Феллина [740]. Имя рыцаря, замещавшего эту должность в 1242 году, к сожалению, неизвестно. В 1234 году феллинским комтуром являлся некто Рикольф, который, заметим, официально именовался «феллинским магистром» [741], а из всех его ближайших преемников по имени известен лишь Людольф, возглавлявший комтурию в 1248 году [742] и, по предположению Ф. Беннигхофена, также являвшийся «меченосцем» [743].

Нет сомнения в том, что в событиях 1240–1242 годов Феллин сыграл одну из ключевых ролей. Со времен Ордена меченосцев он представлял собою одну из наиболее мощных орденских крепостей, расположенную на пересечении двух стратегически важных направлений — в сторону Эстонии и Чудского озера. В процессе завоевания Эстонии Феллин служил ордену в качестве базы, и не исключена вероятность того, что магистр Волквин, приказавший отстроить в нем каменную цитадель, намеревался превратить его в свою главную резиденцию [744].

В северных конвентах, к числу которых принадлежал и феллинский, количество «меченосцев» было особенно велико. В Феллине же, надо думать, осело основное число рыцарей из расформированного конвента Ревеля и из Гариэна [745]. хотя и в этом случае общее число братьев-рыцарей в этой крепости вряд ли превышало два, от силы три десятка человек [746]. И это был один из самых многочисленных ливонских конвентов, что определялось не только стратегической и административной значимостью Феллина, но и тем, что там находился единственный в Ливонии орденский госпиталь (фирмерий) [747]. В состав феллинской комтурии входили, как минимум, два фогства — Саккала и Вайга, но конвентов в них не было [748].

Таким образом, собственно братьев-рыцарей в Феллине было не слишком много, однако крепость, располагавшая вместительным форбургом и укрепленным предместьем [749], служила базой для немецких «пилигримов», прибывавших в Ливонию с намерением принять участие в крестовом походе против язычников — эстов и литовцев. Призыв к нему, прозвучавший еще в 1237 году, сопровождался активной пропагандой [750], а потому, надо думать, в Феллине скопилось изрядное количество крестоносцев. Их участие в войне 1240–1242 годов выражено весьма слабо, поскольку русские летописцы вряд ли осознавали разницу между ними и рыцарями ордена, а автор Ливонской Рифмованной хроники, произведения откровенно апологетического, просто приписал ордену их заслуги. Установить количество «пилигримов», к сожалению, не представляется возможным, хотя те, кто бывал в современном Вильянди и видел руины средневекового форбурга, где кроме помещений для гостей некогда располагались складские помещения, мастерские, жилища братьев-священников, «серых плащей» и обслуживающего персонала, согласится с тем, что их не могло быть больше 50 человек одновременно.

Не мог орден рассчитывать и на своих вассалов, поскольку в те времена либо совсем их не имел, либо имел, но в ограниченном количестве. Располагая собственной военной силой, орден в Ливонии на протяжении всего Средневековья развивал собственное домениальное хозяйство, а в ленное держание предоставлял лишь крайне ограниченную часть своих земель. Ситуация изменилась лишь на рубеже XV–XVI веков, когда в ливонском орденском государстве началось массовое испомещение ленников [751]. А вот кого в войске феллинского фогта было действительно много, так это ополченцев из числа местного населения («чуди»). Феллин контролировал довольно большую территорию, простиравшуюся на восток вплоть до Чудского озера. К ней относились фогства Саккала и Вайга (Вайгеле, будущий Оберпален), а также эстонские области Нурмегунде и Моха [752], и все вместе они могли выставить до 1 тыс. воинов [753]. О большом количестве местных ополченцев в войске ливонских ландсгерров свидетельствует и реплика из 1-ой Новгородской летописи, согласно которой по итогам Ледового побоища «паде Чюди бещисла» [754].

Если в 1240 году под стенами Изборска и Пскова Немецкий орден представляли одни только феллинцы, то на льду Чудского озера, с большой долей вероятности, бок обок с ними сражались братья-рыцари из Вендена, среди которых также преобладали «меченосцы». Существует предположение, что Рудольф Кассельский, возглавлявший Венденский конвент в 1237–1240 годах, погиб в ходе Ледового побоища [755].