Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Таким образом, анализ внутреннего состояния Немецкого ордена после его воссоединения с Орденом меченосцев подтверждает существование в нем двух противоборствующих партий, условно именуемых здесь «тевтонцами» и «меченосцами». «Тевтонское» руководство ливонского подразделения первоначально проводило в отношении свои противников очень терпимую политику, что дало им возможность укрепить свои позиции в двух крупных конвентах — феллинском и венденском. Немало тому способствовал и приток рыцарей из Северной Эстонии, которая решением нового руководства была возвращена Дании. Их появление, несомненно, усиливало общее недовольство «начальством», а помимо того создавало внутри конвентов, прежде всего, феллинского, опасное состояние перенасыщенности. Вопрос стоял не только о материальном содержании увеличившегося братства, но и об обеспечении службой, военной и административной, всех его членов. Вместе с тем после договора в Стенсби продолжение завоеваний в Эстонии стало невозможным, эзельвикский театр военных действий был отрезан от Феллина областью Йервен, пожалованной Немецкому ордену датским королем, и малоперспективен для феллинцев в силу особого интереса, который питали к этой части Эстонии епископат, Рига и рижская комтурия. Связывать свои жизненные перспективы с Курляндией, где разворачивались основные военные действия ордена, для них также не представлялось возможным по причине удаленности, а также потому, что там быстрыми темпами создавались новые конвенты, во главе которых руководство ордена ставило своих сторонников и которые укомплектовывались рыцарями нового набора — не «меченосцами».

Недовольство руководством и потребность в новом поле деятельности, позволявшем расширить территорию и увеличить ресурсы феллинской и венденской комтурий, заставили обитавших в них «меченосцев» обратить свои взоры на восток. В этой связи уместно вспомнить о попытках учредить фогства, а в перспективе, может, и конвенты, в Изборске и Пскове [756], а также вторжение в Ижорскую (Вотскую) землю, которая должна была компенсировать им потерю Северной Эстонии. Стоит отметить также, что в 1240 году «вельяндцы» действовали в союзе с князем Ярославом Владимировичем, изгнанным из Пскова и надеявшимся вернуть себе отчий стол, с которым Орден меченосцев заключил соглашение о военной помощи еще в 1233 году. Во исполнение союзнических обязательств князь, возможно, оказал ордену поддержку в битве при Сауле, и «меченосцы», со своей стороны, демонстрировали верность принятым обязательствам, имея к тому же надежду на получение от союзника в качестве награды за поддержку солидного куша псковской земли [757].

Походы на Русь 1240–1242 годов являлись, таким образом, предприятием «меченосцев», к которой ни ландмейстер Грюнинген, ни его заместитель Вельвен, а уж тем более центральное руководство Немецкого ордена отношения не имели — этим можно объяснить отсутствие информации об этих кампаниях в ливонских официальных документах. В то же время ландмейстер явно не остался в неведении относительно произошедшего, и велика вероятность того, что те отстранения «меченосцев» от руководящих должностей, которые он предпринял в первой половине 1240-х годов [758], находились в прямой взаимосвязи с провалом «русской авантюры».

Сообщения русских летописей о военных действиях на территории средневекового Пскова и его ближайших окрестностей, впоследствии вошедших в городскую территорию, в большинстве случаев не называют точного места этих событий. Однако в результате археологических раскопок в Пскове зафиксированы серии комплексов вещевых находок и топографических реалий, связанных с подобными обстоятельствами. Таковы, например, следы существования «осадного лагеря» на Петровских VIII–IX раскопах [759] и следы «шведских батарей» на Ольгинских V–VI раскопах [760], горизонты запустения, прослеженные на Трупеховских и Богоявленских раскопах, «хронологические разрывы» в хозяйственном использовании и заселении, зафиксированные на раскопах Запсковья, Завеличья и территории Окольного города [761].

Предметом предлагаемой публикации является подобный комплекс, соотносимый с археологически изученной мощеной дорогой и богатыми дворами (усадьбами?) на Завеличье средневекового Пскова (рис. 5). При работах 2006 года на Ольгинских I–III раскопах [762] на довольно большой площади был обнаружен массив культурных отложений XI–XIII веков. Здесь была зафиксирована «сетка» частокольных канавок, делящих площадь на несколько участков, зафиксированы остатки построек древнерусского времени [763].