Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Пищу для размышления дает также судьба таких влиятельных рыцарей Ордена меченосцев как Иоганн Магдебургской, Реймонд/Рембольд и Герлах фон Ротте, которые участвовали в переговорах об объединении орденов в 1236–1237 годах и, судя по тому, были лояльно настроены в отношении нового руководства. Отсутствие дальнейших упоминаний имени Ротте в документации заставляет думать, что никаких ответственных должностей после 1237 года он не исполнял [687]. Иоганн Магдебургский по каким-то причинам оставил орден и в 1259 году числился уже каноником рижского капитула ( frater Johannes de eydeborch, canonicus rigensis ) [688]. Реймонд/Рембольд, который 1234–1236 годах был комтуром Вендена, в 1237 году уступил эту должность Рудольфу Кассельскому, но продолжал службу в ордене. В 1241 году он вернул себе прежний пост, поскольку как комтур Вендена свидетельствовал соглашение ордена с Эзельским епископом Генрихом о разделе юрисдикции над Ижорской землей и Ингрией [689].

Все вышесказанное свидетельствует о том, что отнюдь не кадровая политика Балка стала главной причиной противостояния «тевтонцев» и «меченосцев» в Ливонском ордене. Трения были спровоцированы пересмотром приоритетов орденской внешней политики и демаршем нового ландмейстера в отношении Северной Эстонии. Чтобы избежать давления со стороны папы и короля Дании Вальдемара I, настаивавших на возвращении датской Короне Вирлянда (Вирумаа), Гарриэна (Харьюмаа) и Ревеля (Таллинна), и не растрачивать силы на удержание столь далеких от Пруссии земель, Балк с одобрения верховного магистра решил удовлетворить их требование и 7 июня 1238 года в Стенсби заключил с датским королем соответствующее соглашение [690]. Это крайне возмутило «меченосцев» [691], в единочасье утративших не только значительную часть своих владений, но и перспективу дальнейших завоеваний в Эстонии. К тому же они потеряли ревельскую комтурию и фогство Гарриэн, где концентрация «меченосцев» была довольно велика, поскольку их людские и материальные ресурсы не использовались в войнах с Литвой, а потому они в меньшей степени пострадали от разгрома при Сауле. Не исключено, кстати, что за возвратом Северной Эстонии датчанам скрывался демарш прусского руководства, направленный против ливонских «старожилов». Во всяком случае вскоре после заключения договора в Стенсби был расформирован ревельский конвент, один из самых крупных конвентов Ордена меченосцев [692]. Свою должность потерял его комтур Иоганн Зелих; его недовольство, возможно, проявлялось настолько откровенно, что его поспешили спровадить подальше от Ливонии. В 1244 году Зелих уже служил каштеляном (начальником гарнизона) замка Монфор в Палестине, где и умер в 1253 году, дослужившись до верховного маршала [693].

Некоторые «меченосцы», в связи с утратой Северной Эстонии лишившиеся своих должностей, покинули орден, как это сделали фогт Гариэна, который стал фоггом рижского епископа [694], или рыцарь Конрад из распущенного ревельского конвента, занимавший потом должность шенка (администратора среднего звена) на службе у епископа Ревеля [695]. Что же касается их бывших собратьев из Ревеля и Гариэна, не пожелавших оставить орден, то они, без сомнения, перебрались в другие места и пополнили собой состав ближайших конвентов — йервенского, феллинского и, возможно, венденского. Других конвентов близ границ Датской Эстонии тогда не существовало.

Для недовольства договором в Стенсби у «меченосцев», таким образом, было весьма веское основание, а потому, чтобы разрядить обстановку, руководство Немецкого ордена приняло решение отозвать из Ливонии Германа Балка, который из-за своих соглашений с датчанами превратился в фигуру одиозную [696], и заменить его Дитрихом фон Грюнингеном (1238/1239–1241 и 1241–1246) [697].

Между тем смена традиций в Ливонском ордене все же имела место, и, прежде всего, это касалось порядка набора братьев-рыцарей. Во времена Ордена меченосцев зачисление в орден осуществлялось капитулом (собранием должностных лиц) непосредственно в Ливонии. Рыцари происходили, в основном, из Вестфалии, тесно связанной с Ливонией экономическими, социально-политическими и культурными узами [698]. Комплектация же рыцарских кадров в Немецком ордене осуществлялась в имперских баллеях (округах), расположенных по большей части в Центральной Германии — главным образом, в Тюрингии, откуда новобранцы отправлялись в Пруссию и далее в Ливонию [699].

Немецким специалистам удалось установить, что в период с 1237 по 1309 год в ливонском подразделении Немецкого ордена состояло примерно 1200–1400 братьев-рыцарей (одновременно не более 180–200 человек), из которых по именам известны только 215 (15–18 % от общего числа), а их региональное происхождение определяется только в 6–8 % случаев [700]. Вместе с тем процентное соотношение уроженцев разных частей Германии внутри этой группы позволяет утверждать, что вестфальцев в Ливонском ордене на начальном этапе его существования было всего около 20 % [701]. Таков был результат смены «зон рекрутирования» рыцарей для Ливонии, осуществлявшегося после 1237 года в имперских баллеях, прямые свидетельства чему сохранились от более позднего времени [702]. Изменение порядка комплектования рыцарских кадров, надо думать, явилось частью продуманной стратегии, посредством которой руководство Немецкого ордена пыталось сплотить прусское и ливонское подразделения. Тому должна была способствовать общность регионального происхождения рыцарей, сила их родственных и земляческих связей, которые сохранялись в Ливонском ордене на всем протяжении его существования, обеспечивая ему внутреннюю стабильность [703].