Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Немецкий орден в Ливонии, который в российской историографии не вполне точно именуется Ливонским орденом, являлся одним из трех подразделений Немецкого (Тевтонского) духовно-рыцарского ордена (лат.: Hospitale sancte Marie Theutonicorum Ierosolimitam , нем.: Spital sancte Marie des Dutschen huses von Jherusalem ), возникшего в конце XII века в Палестине. Для видного теолога XII века Бернара Клервоского появление духовно-рыцарских корпораций явилось знамением рождения «нового рыцарства» ( novae militiae ), смысл существования которого заключался в соблюдении монашеской аскезы и стремлении пролить свою кровь во имя Господа в борьбе с «неверными» или язычниками [641]. Крестовые походы в Святую землю и Северную Африку, испанская реконкиста, немецкая экспансия в Остэльбии и Восточной Прибалтике предоставляли для такого рода деятельности широкие возможности. С 1226 года Немецкий орден, благословенный папством и поддержанный императорской властью, приступил к завоеванию Пруссии, а в 1237 году инкорпорацией ливонского Ордена меченосцев [642] открыл новую главу своей истории, связанную со становлением и развитием его ливонского подразделения. Начальный этап его существования совпал с завершением немецкого завоевания Ливонии. Ее переход под власть немецких государей (ландсгерров) — ордена, епископов Риги, Дерпта (Тарту) и Эзеля (Саарема), — положил начало формированию специфической политической системы, в рамках которой обрела существование уникальная форма средневековой государственности — орденское государство.

Зарубежные специалисты по истории Немецкого ордена долгое время не баловали его ливонское подразделение своим вниманием, вспоминая о нем лишь в связи с крестовыми походами в Восточную Прибалтику [643], однако с 80-х годов прошлого столетия Немецкий орден в Ливонии прочно обосновался в исторических трудах в качестве самостоятельного объекта исследования. Ливонские экскурсы стали появляться в общих обзорах, посвященных истории Немецкого ордена [644]. Особо следует отметить заслугу историков социального профиля, много сделавших для реконструкции личного состава ливонского рыцарского братства [645]. Формы его духовной культуры [646], борьба с епископатом [647], внешнеполитические контакты [648] освещались в ходе научных конференций цикла «Ordines militares», с 1985 г. регулярно проводящихся в Торуньском университете им. Н. Коперника (Польша). Разные стороны жизнедеятельности ордена представлены в двух тематических сборниках, посвященных ливонскому магистру Вольтеру фон Плеттенбергу (1494–1535) [649]. В настоящее же время основное направление исследовательского поиска связано с выявлением места ордена в политико-правовой системе ливонского государственного сообщества и его роли в общественно-политическом развитии «Старой Ливонии». В этом аспекте особый интерес представляют работы, посвященные взаимоотношениям ордена с городами [650] и епископатом [651], правовому и административному устройству ливонского орденского государства [652], а также его внешнеполитическим связям [653].

Что касается отечественной исторической науки, то изучение духовно-рыцарских орденов в силу ряда объективных причин не получило в ней широкого распространения, что не замедлило сказаться на историографической «судьбе» Ливонского ордена — под этим названием ливонское подразделение Немецкого ордена фигурирует в российской научной и научно-популярной литературе. Отсутствие серьезных наработок в этой области было напрямую сопряжено с устойчивой практикой шельмования ордена, которая осуществлялась в ходе многочисленных политико-пропагандистских кампаний XX века, вследствие чего за Немецким орденом закрепился статус «архиврага» средневековой Руси [654]. В последнее время российские исследователи стараются избегать штампов, однако их разработкам, говоря словами В.И. Матузовой, «все еще далеко до систематичности» [655]. Так, например, в исследованиях, так или иначе касающихся Ливонского ордена, отчетливо проступает ограниченность представлений о его видоизменении, которое имело место в XIV–XV веках, и о его положении в рамках ливонского государственного сообщества. Это, в свою очередь, ведет к непониманию некоторых весьма важных закономерностей, прослеживающихся в отношениях ордена с русскими землями, и, в частности, взаимосвязи Русско-ливонских конфликтов с положением дел внутри ордена и, главное, с накалом политических страстей, сопровождавших борьбу ливонских ландсгерров за перераспределение властных полномочий внутри ливонской «конфедерации».