Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Таким образом, результат исследования нашей проблемы, касающейся представлений русского Северо-Запада о ливонских немцах, демонстрирует несовпадение характера их конкретного общения друг с другом с миром представлений, отображенных в летописях.

От эпохи первобытности и до начала XIII века, когда конкретное восприятие «другого» еще имеет слабое отображение в источниках, отношение к соседям было более-менее терпимым, пока собственные интересы оставались ими по сути своей не затронутыми. Беззаботность, может, даже равнодушие утвердились и на политическом уровне. Торговля функционирует и преумножает собственную пользу. В русских писцовых избах в это время об иностранцах, их происхождении, формах правления, намерениях и т. д. либо совсем ничего не знают, либо не считают нужным о том упоминать. Интерес к соседу, думается, появлялся лишь в том случае, если тот непосредственно вмешивался в судьбы русских людей. И ливонский священник Генрих рисует нам в целом беспроблемные отношения.

В течении XIII века произошли изменения. Немцы не только прочно обосновались в землях балтийских и финно-угорских народов, но и стали проникать с агрессивными намерениями на русскую территорию. Их военные силы побуждают к осторожности. Собственная слабость каралась незамедлительно. Но их жажда экспансии могла быть пресечена ответным силовым актом. Военные успехи торжественно отмечались, воспоминания о них хранились веками, хотя характеристика агрессора при этом опускалась. Это относится и к тексту «Жития» Александра Невского, который позднее будет переработан в соответствие с воззрениями православного духовенства. Там, где сказывается изначальная княжеская биография, западные страны представлены нам так, чтобы можно было вывести на сцену Александра в образе блистательного победителя над сумасбродными и заносчивыми иноземцами. Характеристика Запада имеет тут инструментальный характер. Во времена татарского господства и территориальной раздробленности он служил фольгой для воссоздания наглядного и полного смысла образа сильного русского князя <���…>.

В реальной же жизни утвердилось представление о том, что раз рыцарей нельзя совершенно вытеснить с Даугавы, их остается лишь терпеть. С середины XIII и до конца XV века Новгород и Псков — Полоцк полностью находится под влиянием Литвы, — набираются нового опыта общения с «латинянами». Конфликты хоть и случаются, но вспыхивают лишь из-за таких периферийных проблем, как рыбная ловля на Чудском озере, нападения на купцов, карательные походы местных администраторов по обе стороны границы и т. п. Многие спорные моменты устраняются посредством заключения договоров. Даже сложное переплетение ливонских внутригосударственных отношений с обилием особых интересов не являлось непреодолимым барьером при разрешении конфликтов. В политических буднях в общении сторон друг с другом преобладала нормальность или гибкость. Особые усилия были сосредоточены на договорном урегулировании проблем и обоюдном соблюдении соглашений. Заключалось множество наступательных и оборонительных союзов, изредка предпринимались совместные походы, а в отношении спорных территорий в конечном итоге предпочтение отдавалось сохранению status quo . Чуждое стало хорошо знакомым. Уже знали, что друг от друга можно было ожидать — оборона была необходима так же, как и постоянный торговый обмен. Это увеличение объема информации о ливонских немцах отражают даже летописи. Однако ее зримая суть — и тут вышеуказанное несоответствие выводит свой отчетливый контур, — недалеко отходит от стандартов, определяемых церковной догматикой. Немцы, как и другие народы, не исповедовавшие православие, причислялись к «еретикам», неполноценным, от которых происходит все зло. Эти определения с их антикатолической тональностью настолько формализированы, настолько обусловлены предвзятым отношением, что реалии совместного проживания, взаимопонимание, а также готовность ко взаимным уступкам не могут обрести в них отображение.

Мир с немцами в северо-западной Руси не являлся чем-то необычным. Спокойные отношения к Западу были сметены лишь тогда, когда Москва покончила с новгородской и псковской самостоятельностью и середина XVI века дала старт крушению ливонской конфедерации.

Перевод с немецкого М.Б. Бессудновой