Павел Уваров - Варфоломеевская ночь - событие и споры

Дюма был мастером искусства мелодрамы — повествовательной формы крайностей, сильных эмоций и яростных поступков. Его романам всегда присуще сильное ощущение театральности. Его характеры всегда гиперболичны, представляя собой полярные понятия тьмы и света, спасения и проклятия [363]. Мелодраматический репертуар, поясняет Питер Брукс, предполагает замаскированные отношения, скрытые образы, зловещие угрозы и торжество добра. В мелодраме жизнь и смерть всегда стоят на карте, а темные интриги преследуют невинность. Как явствует из этого списка, трудно найти мелодраматический элемент, который не использовал Дюма в "Королеве Марго". Он создал то, что французский читатель XIX в. ожидал от героини: роковую женщину, прекрасную, но опасную, коварную, но сентиментальную, таинственную, но доступную, сильную, но уязвимую. Читающий буржуа легко мог представить ее своей любовницей, которую он мог бы сводить в театр, но отнюдь не жениться на ней. Но у Дюма Марго — к тому же женщина, преображенная искупительной силой любви. В этом смысле она старшая сестра "Дамы с камелиями" и "Мадам Баттерфлай".

Разве не все сказано о Маргарите Валуа? Пьер л’Этуаль, Агриппа д’Обинье, анонимные авторы " Reveil Matin des Français " (1575 г.) и " Divorce satirique, ou les Amours de la Reyne Marguerite " (1607 г.) еще при жизни превратили ее в легенду, легенду извращенную и чудовищную. Л’Этуаль первым сравнил королеву со шлюхой, a " Reveil Matin des Français " и " Divorce satirique " присовокупили кровосмесительные отношения с ее братьями и сексуальную ненасытность. "Я отдал ее в жены не одному Генриху Наваррскому, но всем еретикам его королевства", — говорит ее брат Карл в " Divorce satirique " [364]. Падающая и падшая женщина, она переходит от поисков сексуальных партнеров среди своих братьев и 17 дворян к лакеям, солдатам, слугам, поварам и, наконец, пиренейским погонщикам мулов и крестьянам. Д’Обинье, обвинявший Маргариту в поражении гугенотов, утверждал, что ее женские чары развратили Генриха. Она погубила его так же, как погубила своих братьев и всех прочих, с кем она спала и чьи отсеченные головы хранила в своей спальне. К тому же д’Обинье обвинял ее в присвоении мужских привилегий, в половых извращениях и прежде всего в детоубийстве [365].

В 1954 г. Жанна Моро дала совершенный образ Марго XIX в. Режиссер Жан Древиль создал прекрасную и обольстительную кокетку, чьи чары и ум господствуют над ее нерешительным супругом. 40 лет спустя Шеро пожелал создать Марго 1990-х годов. "В романе, — по его словам, — она всего лишь влюбленная женщина, которая переживает большую страсть среди хаоса. В фильме она меняется, переходя от надменности к состраданию, — меня интересовал ее внутренний путь" [366]. У Шеро Марго должна была стать женщиной Возрождения, романтической и ветреной, но в то же время свободной и современной [367].

У Шеро была и другая цель. Он хотел показать "безумие тех времен — трагически современный период — и ужас Варфоломеевской ночи"; он сравнивал бойню гугенотов с войной в Алжире, с германской оккупацией Франции и судьбой евреев при режиме Виши [368]. Это похвальные цели, но Шеро в итоге не столько приспособил роман к 1990-м годам, сколько создал его новую мелодраматическую версию — соблазнительную, как и произведение Дюма, но опасную в своей обманчивости.

Как изобразить свободную современную женщину? Начиная с ее первых хулителей в XVI в., затем для Мериме и Стендаля и вплоть до ее порнографических и полупорнографических изображений 1950–60-х годов имя Марго всегда означало секс [369]. Марго воплощала нимфоманию, и если вы мне не верите, обратитесь к " Petit Robert ". Но для Шеро женская сексуальность — уже не повод для осуждения, а ключ к освобождению личности. Он как будто поясняет, что Марго, как и свободные современные женщины, любит секс, повсюду его ищет, и тем лучше для нее. В свою брачную ночь Марго заявляет своей фрейлине Анриетт: "Сегодня мне нужен мужчина!", и затем они обе бродят в поисках по улицам Парижа, а на заднем плане хор глухо издает еврейские созвучия. Есть нечто патетическое в этой женщине, которая, обезумев, носится по улицам в бальном наряде и небольшой маске, пытаясь сохранить инкогнито.

Правда, можно счесть эту сцену феминистской — в конце концов предметом ночной охоты для женского полового влечения является мужчина. Но внешность Марго, ее похотливый взгляд, тяжелый грим, вздымающаяся грудь и жаркое желание превращают ее в гротескную проститутку. В темном и узком переулке Марго находит своего избранника. Их диалог сводится к ее словам: "Тебе — даром", после чего он прижимает ее к стене и овладевает ею, как шлюхой. Она в восторге, и эта ночь полностью меняет ее существо. После Варфоломеевской ночи Марго и Анриетт бродят по тем же улицам, разыскивая Ла Моля среди тысяч убитых и умирающих. Подобно Флоренс Найтингейл Марго покрыта кровью, но, в отличие от сестры милосердия, она не обращает внимания на лежащие кругом трупы. Она переступает через них, пинает их и ищет одно-единственное тело, которое ее интересует.