Павел Уваров - Варфоломеевская ночь - событие и споры

Королева Елизавета весьма резко отреагировала на антифранцузскую пропаганду и попытки общественного мнения повлиять на ее сложные политические интриги, издав прокламацию [122] Ibid. P. 147–152. , запрещавшую под страхом смерти хранить и распространять памфлет Стеббса, копии которого разыскивали и конфисковывали по всему Лондону, тем более что близилось начало парламентской сессии, во время которой радикальные протестанты без труда сумели бы развернуть свою агитацию в палате общин. Сам Стеббс, его печатник и издатель были схвачены и приговорены к отсечению правой руки. Печатника все же помиловали, но двое других понесли суровое наказание, которое свершилось при большом стечении народа. Стеббс прокричал при этом: "Боже, храни королеву", а издатель сказал: "Здесь я оставил руку истинного англичанина". Но ни прокламация, ни расправа со Стеббсом не положили конца брожению умов. Испанский посол Мендоса сообщал: "Народ в целом очень недоволен; в дополнение к опубликованной книге на дверях дома лорда-мэра появились два пасквиля с очень резкими высказываниями по поводу брака, в частности о том, что, если свадьба произойдет, сорок тысяч человек соберутся и будут готовы помешать ей" [123] CLSP Simancas. P. 700. . Прокламация же, "вместо того чтобы умерить всеобщую ненависть к Франции, лишь возбудила ее и раздула пламя". В результате появилась еще одна книга, повторявшая аргументы Стеббса, а при дворе и в городе распространялось множество копий различных посланий к королеве, отговаривавших ее от брака и доказывавших, что французы — старые и вероломные враги, а народ Англии "не захочет жить с врагами у ворот, которые могут захватить их страну" [124] Ibid. P. 701. . По мнению испанского посла, все эти письма и воззвания были инспирированы главными противниками брака — Лейстером и Хеттоном.

К числу полемических антифранцузских произведений того времени можно отнести еще один любопытный памятник, вышедший из-под пера известного поэта Э. Спенсера, близкого кругу Ф. Сидни. Речь идет о его "Просопопойе, или Сказке матушки Хабберд". Эта небольшая сатирическая поэма была впервые опубликована Спенсером в 1591 г., однако, как полагают исследователи его творчества, она была написана во второй половине 70-х годов и содержала явные аллюзии на визит герцога Анжуйского в Лондон и его брачные планы.

Написанная в форме традиционной средневековой аллегории, "Сказка" повествует о проделках двух ловких мошенников — Лиса и Обезьяны. С одной стороны, образ Лиса, безусловно, был призван напомнить о его знаменитом предшественнике из "Романа о Лисе", с другой — этим нарицательным именем в Англии нередко именовали герцога Анжуйского за его настойчивость и изворотливость (в частности, такое сравнение встречалось и у Стеббса). Что же до Обезьяны, то здесь без колебаний можно было усмотреть намек на Симьера, известного под этим прозвищем при дворе. У Спенсера двое хитрецов покидают родные места, чтобы снискать себе богатство и высокое положение в чужих краях. Они бесконечно переодеваются, меняют обличья, выдавая себя за тех, кем не являются. Кульминацией их авантюр становится попытка присвоить себе престол и власть над чужим лесом и его обитателями. Заметив, что царь зверей Лев уснул, они похищают его регалии и водворяются в королевском дворце, изображая из себя Льва и его советника. (Отметим попутно, что Лев бьш не только аллегорией королевской власти, но и геральдическим символом Англии, более того, в одной из строф Спенсер применяет ко Льву местоимение "она", укрепляя уверенность своего читателя в том, что речь идет либо об аллегории потерявшей бдительность страны, либо о ее государыне.) [125] Prosopopoia, or Mother Hubberd’s Tale // The Works of Edmund Spenser. Wordsworth Poetry Library, 1995. P. 504–506.

Описание бесчинств мошенников Лиса и Обезьяны представляет собой не что иное, как перечень традиционных страхов английских придворных и дворянства, возникавших при мысли о чужеземном владыке на престоле: мнимый Лев не слушает ничьих советов и никого к себе не допускает, окружая свою особу "воинственным отрядом иноземных зверей, происходящих не из этого леса", странными чудовищами — грифонами, минотаврами, крокодилами, драконами, кентаврами. С такой "гвардией" узурпатор может никого не бояться, "он правит и тиранит всех, как хочет", местных благородных зверей превращает в своих вассалов и, грабя их, увеличивает свои богатства [126] Ibid. P. 507–508. . Правосудием и доводами разума здесь пренебрегают, умеренность забыта, повсюду правят жестокость и высокомерие. Новый король бесконтрольно распоряжается всеми доходами, пожалованиями, грабит церкви, и нет ни одного статута или обычая, которые бы он не нарушил. Его презрение к местной знати приводит к тому, что она хиреет, древние замки приходят в упадок и рушатся, да и сам дворец вот-вот падет. Однако финал "Сказки" выглядел оптимистично: наблюдавший за кознями самозванцев с небес Юпитер посылает Меркурия, чтобы разбудить спящего Льва; грозный владыка леса быстро наводит порядок, изгоняя проходимцев и возвращая свои регалии.