Уильям Дюрант - Жизнь Греции. История цивилизации

В отчаянии афиняне постановили расплавить серебро и золото со статуй и приношений на Акрополе для постройки новой флотилии из 150 трирем и проголосовали за предоставление свободы тем рабам и гражданства тем чужеземцам, которые будут сражаться за город. Новая армада разбила в 406 году спартанский флот при Аргинусских островах (к югу от Лесбоса), и при вести о победе Афины вновь затрепетали от радости. Но народное собрание пришло в ярость, узнав, что стратеги [1663]позволили командам двадцати пяти кораблей, потопленных неприятелем, погибнуть во время шторма. Горячие головы утверждали, что души утопленников, не удостоившихся надлежащего погребения, будут беспокойно скитаться по свету; обвинив уцелевших в том, что те пренебрегли возможностью спасти погибавших, они предложили казнить восьмерых победоносных командиров (в том числе и сына Перикла от Аспасии). Сократ, случайно оказавшийся в тот день членом председательствующей притании, отказался поставить законопроект на голосование. Несмотря на его протесты, предложение было представлено и принято, а приговор приведен в исполнение с той же опрометчивой поспешностью, с какой за него голосовали. Несколько дней спустя народное собрание раскаялось в своем решении и приговорило к смерти вдохновителей казни стратегов. Тем временем ослабленные поражением спартанцы снова предложили мир, но собрание под действием речи пьяного Клеофонта снова ответило отказом [1664].

Афинский флот, во главе которого стояли теперь посредственности, отплыл на север, чтобы сразиться со спартанцами, предводительствуемыми Лисандром, в Мраморном море. Из своего тайного укрытия в холмах Алкивиад видел, что афинские корабли заняли стратегически опасную позицию у Эгоспотам близ Лампсака. Он рискнул жизнью, примчавшись на берег и посоветовав флотоводцам подыскать более защищенную стоянку, но его рекомендация была встречена недоверием, и ему еще раз напомнили, что он более не командующий. На следующий день была дана решающая битва; из двухсот восьми афинских кораблей не были захвачены и не обратились в беспорядочное бегство лишь восемь, а Лисандр велел казнить три тысячи пленных афинян [1665]. Узнав, что Лисандр отдал приказ о его убийстве, Алкивиад попытался укрыться во Фригии у персидского военачальника Фарнабаза, который предоставил ему дворец и куртизанку. Но персидский царь, вняв уговорам Лисандра, повелел Фарнабазу убить своего гостя. Дворец Алкивиада был осажден и подожжен наемными убийцами; доведенный до отчаяния, он нагишом выбежал на улицу, чтобы биться за жизнь с оружием в руках; но прежде, чем его меч был поднят против нападающих, Алкивиад упал, пронзенный стрелами и дротиками. Ему — величайшему гению и самому трагическому неудачнику в военной истории Греции — было сорок шесть лет.

Лисандр, обеспечив себе безраздельное господство в Эгейском бассейне, переходил из города в город, свергая демократии и устанавливая олигархические правительства, зависимые от Спарты. Войдя без боя в Пирей, он приступил к блокаде Афин. Афиняне сопротивлялись со свойственной им отвагой, но через три месяца запасы продовольствия иссякли, а улицы наполнились умершими или умирающими. Лисандр выставил Афинам горькие, но приемлемые условия: он не станет разрушать город, в свое время оказавший столь великие услуги Греции, и не обратит в рабство его жителей; но он потребовал срыть Долгие Стены, вернуть изгнанников-олигархов, выдать все афинские корабли, за исключением восьми, и пообещать стоять на стороне Спарты в любой будущей войне. Афины негодовали и — капитулировали.

Поддерживаемые Лисандром и возглавляемые Критием и Фераменом, вернувшиеся олигархи захватили власть и учредили новое афинское правительство — Совет Тридцати (404). Эти греческие Бурбоны ничему не научились; они занялись конфискациями и утратили поддержку многих богатых купцов; они разграбили храмы, продали за три таланта пирейские верфи, стоившие Тысячу [1666], изгнали пять тысяч и казнили полторы тысячи демократов; они убивали всех афинян, неугодных им по политическим или личным мотивам, положили конец свободе преподавания, собраний и слова, а сам Критий запретил своему бывшему учителю Сократу вести какие-либо публичные беседы. Стремясь вовлечь философа в свои преступления, Совет Тридцати приказал ему и четырем другим гражданам арестовать демократа Леонта. Сократ был единственным, кто не подчинился этому приказу.

Преступления олигархов росли и множились, заставляя забыть обо всех грехах демократии. День ото дня увеличивались ряды тех (в том числе и людей состоятельных), кто желал положить конец кровавой тирании. Когда тысяча вооруженных демократов под предводительством Фрасибула приблизилась к Пирею, тридцать тиранов обнаружили, что сражаться за них некому, кроме самых близких их приверженцев. Критий собрал небольшой отряд, вступил в бой, потерпел поражение и погиб. Фрасибул вошел в город и восстановил демократию (403). Под его влиянием народное собрание повело себя на редкость умеренно: к смерти были приговорены только уцелевшие главари переворота, которым было позволено избежать казни, отправившись в изгнание; была провозглашена амнистия всем, кто поддерживал олигархов, а Спарте даже были возвращены сто талантов, предоставленные эфорами тридцати тиранам [1667]. Эти гуманные и политически дальновидные шаги принесли наконец в Афины мир, которого не знало целое поколение горожан.