Уильям Дюрант - Жизнь Греции. История цивилизации

На длинном невысоком холме в пяти милях к востоку от Аргоса и в миле к северу от моря в четырнадцатом веке до нашей эры высилась цитадель Тиринфа. Сегодня к ее развалинам, наполовину затерявшимся среди покойных кукурузных и пшеничных полей, можно добраться по прелестной дороге из Аргоса в Навплию. Затем, немного поднявшись по доисторическим каменным ступеням, путешественник оказывается перед циклопическими стенами, которые, как гласит греческая традиция, были построены для аргивского владыки Пройта за два столетия до Троянской войны [73] Греки называли циклопическими такие строения, которые в их мифологическом воображении могли воздвигнуть лишь гиганты, подобные одноглазым титанам, прозванным киклопами (круглоглазыми) и трудившимся в кузницах Гефеста — вулканах Средиземного моря. С архитектурной точки зрения, данный термин подразумевает крупные, соединенные без известкового раствора камни, грубо вырубленные или не прошедшие отделки, промежутки между которыми заполнены галькой, уложенной в глину. Традиция добавляет, что Пройт привез знаменитых каменщиков — киклопов — из Ликии. . Уже тогда этот город имел долгую историю: по античному преданию, его основал герой Тиринф, сын стоглазого Аргуса, когда мир еще лежал в пеленках [74] Павсаний, II, 25. . Пройт, продолжает сказание, отдал дворец Персею, который правил Тиринфом вместе со своей царицей — смуглянкой Андромедой.

Стены, защищавшие цитадель, вздымались на высоту от семи с половиной до пятнадцати метров и были столь широки, что кое-где внутри них имелись просторные галереи, своды которых поддерживали огромные перекрещивающиеся плиты. Многие из камней, остающиеся на прежнем месте, имеют два метра в длину и один в высоту и ширину; самый малый из них, говорил Павсаний, «едва стронет с места пара мулов» [75] Warren, H. L., Foundations of Classic Architecture, N.Y., 1919, 124–125; Павсаний, II, 25. . Внутри стен, за монументальной аркой (пропилоном), которая послужит моделью многим позднейшим акрополям, находился широкий мощеный двор, ограничиваемый колоннадами; как и в Кноссе, его окружала путаница комнат, собравшихся вокруг мегарона — тронного зала площадью в сто двадцать квадратных метров, с полом из раскрашенного цемента и потолком, поддерживаемым четырьмя колоннами, которые выстроились вокруг очага. В противоположность веселому Криту, здесь утвердился неизменный принцип греческой архитектуры — отделение женской части дома, гинекея, от мужских покоев. Покои царя и царицы располагались рядом, но, насколько можно заключить по развалинам, во избежание контактов были отшельнически разъединены. Шлиман раскопал только основной план этой дворцовой крепости, базы колонн да остатки стены. У подножия холма лежали развалины каменных и кирпичных домов и мостов и несколько осколков древней керамики; в доисторические дни город Тиринф жался здесь, ища защиты, к стенам дворца. Жизнь Греции Бронзового века, какой она представляется нам, беспокойно волновалась вокруг и внутри таких феодальных замков.

Шестнадцатью километрами севернее, возможно, в четырнадцатом веке до нашей эры Персей (если верить Павсанию [76] Там же, II, 15. ) построил Микены — величайшую из столиц доисторической Греции. Здесь тоже вокруг грозной твердыни вырос городок или несколько деревенек, дав приют деловитому народу крестьян, торговцев, ремесленников и рабов, которые имели счастье ускользнуть от истории. Шестьсот лет спустя Гомер называл Микены «хорошо построенным градом с широкими улицами, который изобилует золотом» [77] «Илиада», И, 59, VII, 180; «Одиссея», III, 305. . Несмотря на сотню обиравших юрод поколений, отдельные части его циклопических стен сохранились до наших дней, свидетельствуя о незапамятной дешевизне труда и тревогах царей. В одном из углов стены находятся знаменитые Львиные ворота, где два царственных зверя, высеченные на каменном треугольнике поверх массивной перемычки, ныне изнуренные и безголовые, немо стоят на страже былого величия. На акрополе позади них находятся развалины дворца. Вновь, как в Тиринфе и Кноссе, мы можем проследить, где располагались тронная комната, алтарная комната, кладовые, ванные и гостиные. Когда-то здесь были разрисованные полы, опирающиеся на колонны портики, расписные стены и величавые лестничные пролеты.

Близ Львиных ворот, на узкой площадке, окруженной вертикально поставленными каменными плитами, рабочие Шлимана откопали девятнадцать скелетов и столь богатый клад, что великому дилетанту легко можно простить его ошибку: он принял эти шахты за погребальные покои детей Атрея. Разве Павсаний не говорил, что царские гробницы «лежат посреди развалин Микен»? [78] Павсаний, II, 16. Здесь были мужские черепа с золотыми коронами и золотые маски поверх того, что когда-то было лицом; здесь были костистые дамы с диадемами, обвязанными вокруг того, что некогда было их головой; здесь были расписные вазы, бронзовые котлы, серебряный ритон, янтарные и аметистовые бусы, предметы из алебастра, слоновой кости и фаянса, обильно украшенные кинжалы и мечи, игральная доска, подобная найденной в Кноссе, и разнообразные изделия из золота — печати и кольца, булавки и запонки, чаши и бусы, браслеты и нагрудные пластины, туалетные сосуды, даже одежда, обшитая толстыми золотыми пластинами [79] Schliemann, Н., Mycenae, 293f; САН, И, 452–453; Glotz, 46; Епс. Brit., XVI, 38. . Вне всяких сомнений, то были царские драгоценности, царские кости.