Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Эта схема перехода угличского стола во второй половине XIII в. от одного князя к другому довольно прочно утвердилась в литературе [630]. Тем не менее в отношении ее исследователи все же испытывали определенные сомнения. Виной тому — проблема так называемых «лишних» угличских князей. В этом легко убедиться, если познакомиться с местными угличскими летописями, которые использовал в своем очерке об Угличе Ф.Х. Киссель [631].

Укажем на то, что угличским именуется среди прочих великий князь Андрей Александрович. Впрочем, исследователи всегда критически относились к указанному труду, полагая, что учитель провинциальной гимназии, не являвшийся профессиональным историком, вряд ли мог в своей работе дать что-либо ценное, кроме баснословных преданий и легенд, не имеющих ничего общего с реальностью.

Но та же проблема встает и после знакомства с общерусскими летописями, в частности с Никоновской. Под 1255 г. она помещает следующее известие: «По велице дни светлыя недели, преставися князь Констянтинъ Углечский , сын Ярославль, внукъ Всеволожъ, правнукъ Юрья Долгорукаго, праправнукъ Владимера Маномаха, преправнукъ Всеволожъ, пращуръ Ярославль, прапращуръ великого Владимера, и понесоша тело его въ Володимеръ. И срете его братъ его князь Александръ Ярославичь съ отцемъ своимъ митрополитомъ Кириломъ, и со всемъ священнымъ съборомъ, и со всеми боары своими и со множествомъ народа; и положиша его въ церкви пречистыя Богородици въ Володимери» [632]. Кем был указанный князь Константин Угличский? Приведенная летописцем подробная генеалогическая справка и указание, что он являлся братом Александра Невского, не оставляют и тени сомнения о том, что речь идет о знакомом уже нам князе Константине Ярославиче Галичском, основателе династии галичских князей. Это подтверждает сообщение Тверской летописи под 1254 г.: «Преставися Константинъ Ярославичь Галицкий , и положенъ въ церкви святыа Богородица» [633]. Но почему же галичский князь Константин именуется угличским? Пытаясь ответить на этот вопрос, А.В. Экземплярский осторожно предположил, что, возможно, одновременно существовали другой князь с этими же именем и отчеством. Основанием для подобного утверждения ему послужила все та же Тверская летопись, где под 1255 г. говорится: «Преставися Константинь Ярославичь» [634]. По мнению историка, Никоновская летопись смешала этих двух лиц. Но изучать дальше этот вопрос он не стал [635].

Спустя два десятилетия, под 1278 г. Никоновская летопись поместила известие: «Того же лета преставися благоверный князь Андрей Ярославич и жена его Устиниа» [636]. На полях против этого известия имелась помета: «Андрей Ярославич углиц.». Н.М. Карамзин, читая это сообщение и опираясь на известные ему родословцы, писал: «Сей Андрей назван Ярославичем в Никоновской летописи: но он был сын Владимира Константиновича Угличьского, брата Василькова» [637]. Правда, при этом, как отметил А.В. Экземплярский, историограф забывает, что князь Андрей Владимирович скончался в 1261 г. и, «таким образом, Андрей Ярославич и жена его Устинья, умершие в 1278 г., остаются сами по себе, а Андрей Владимирович — сам по себе». Задав вопрос, кем являлся этот Андрей Ярославич, — исследователь отметил, что в это время нам известен только один Андрей Ярославич, сын Ярослава Всеволодовича. Но по той же Никоновской летописи он скончался гораздо раньше — в 1264 г. [638]Этот вопрос также остался открытым.

В главе о Белоозере мы уже обращали внимание на известие новгородского летописца о походе новгородцев с князем Дмитрием Романовичем в 1311 г. на землю племени емь в современной Южной Финляндии [639]. Нами было выяснено, что он принадлежал к роду белозерских князей. Однако Н.С. Борисов обратил внимание на то, что в «Записках» Екатерины И, которая использовала не дошедшие до нас летописи, Дмитрий Романович именуется «угличским» [640]. Историк предположил, что в данном случае его отцом должен был являться князь Роман Владимирович Угличский, умерший в 1285 г. Но он, как известно, был бездетным, и, таким образом, этот вопрос также не был решен [641].

Исследователям эти летописные известия были знакомы давно, но они проходили мимо них, полагая, что поздней Никоновской летописи, составленной спустя более Нем 200 лет после событий XIII в., доверять особо не следует, а нужно опираться только на ранние летописные своды. Но и в ранних летописях, к примеру Лаврентьевской, мы также находим «лишних» угличских князей. Так, под 1288 г. она сообщает: «Седе Андрей Александрович на Ярославле, а Олександр Федоровичь на Оуглече поле ». Спустя шесть лет, под 1294 г. она говорит о кончине последнего [642].