Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Но в действительности дело обстоит иначе. В предисловии мы говорили, что при скудости имеющейся источниковой базы всего лишь один новый факт может перечеркнуть все казавшиеся логически оправданными прежние умозаключения. Именно это мы видим и в случае поездки белозерского князя в Орду в 1339 г.

В 1970–1980-х гг. в Новгороде было найдено несколько печатей, содержащих на одной стороне конное изображение святого Георгия, а на другой надпись о своей принадлежности: «Печать Романова Михайловича». По весьма обоснованному предположению В.Л. Янина, ее следует связать с князем Романом Михайловичем Белозерским, который при великом князе Юрии Даниловиче Московском был связан службой с Новгородом [518].

Тем самым выясняется, что Роман Михайлович Белозерский по своим служебным интересам теснейшим образом контактировал не с Тверью, как можно было бы думать, а с ее злейшей соперницей Москвой. Более того, эта связь белозерских князей с Москвой возникла еще до того, как Калита получил великое княжение в 1328 г. во времена старшего брата Калиты Юрия, а следовательно, вхождение Белоозера в сферу московского влияния следует относить к промежутку между 1314 г., когда Федор Михайлович Белозерский женился вторым браком на дочери тверского боярина, и 1325 г., в котором Юрий Московский погиб в Орде. Очевидно, эту датировку можно сузить. Видимо, после гибели в Орде осенью 1318 г. тверского князя Михаила часть белозерских князей, среди которых был и Роман Михайлович, переходят на службу к новому великому князю, которым стал Юрий Данилович Московский.

Этот вывод подтверждается другой находкой, сделанной приблизительно в то же время. Выше мы говорили о находке печати, на одной стороне которой имеется аналогичное конное изображение святого Георгия, а на другой надпись: «Печать княжа Васильева». Принцип оформления буллы позволил В.Л. Янину отнести данную печать к периоду новгородского княжения великого князя Юрия Даниловича Московского (1318–1322) [519]. Оказалось, что она принадлежала родному дяде Романа Михайловича — князю Василию Глебовичу.

После выяснения данных обстоятельств становятся более понятными некоторые детали поездки тверского князя в Орду в 1339 г. Вероятно, выждав, когда Калита возвратится из Орды, Александр Михайлович пригласил ехать с собой к хану Василия Ярославского, женатого на дочери Калиты Евдокии, и его сородича Романа Белозерского, служившего московскому князю. Брат последнего, как мы помним, занимал достаточно видное место при тверском дворе. Именно на их заступничество, вероятно, и надеялся тверской князь. Разумеется, это не могло понравиться Калите, и он отправил ратников перехватить по дороге своего ярославского зятя и ехавшего с ним Романа Михайловича. Возможно, Калита опасался того, что, зная изнутри о различных, иногда нелицеприятных сторонах жизни московского двора, князья ненароком могли сообщить хану довольно любопытные подробности о его московском любимце. Но Александру Михайловичу так и не удалось противопоставить московскому серебру в Орде достойной замены. Вмешательство же приехавших с ним двух князей лишь отложило неизбежную развязку: Александр Михайлович был казнен не сразу по своем прибытии к хану, лишь после долгих споров в Орде.

При анализе известия о поездке белозерского князя Орду в 1339 г. и факта его службы московским князьям еще в первой половине 20-х гг. XIV в. при Юрии Даниловиче для нас представляется важным другой вывод: «куплю» Белоозера, очевидно, следует отнести к тому времени, когда белозерские князья переходят на московскую службу, то есть к промежутку между 1318 и 1322 гг.

Всякая сделка (а «купля» Белоозера таковой именно являлась) предусматривает как минимум две стороны продавца и покупателя. Кто из белозерских князей мог «продать» Белоозеро? В.Л. Янин, поставив этот вопрос, по сути выбирал всего лишь из двух известных по родословцам белозерских князей, живших в первой трети XIV в. Ему надо было найти современника Калиты. Поскольку Федор в последний раз упомянут летописью под 1314 г., то есть задолго до вокняжения в Москве Ивана Калиты, оставалась возможной лишь фигура его брата Романа Михайловича, как раз являвшегося современником московского князя [520]. Отодвинув же время «купли» Белоозера на более раннее время — к 1318–1325 гг., мы нарушаем логичность выводов В.Л. Янина.

Напомним, что в предыдущих двух главах мы выяснили что под «куплей» Мещеры и Галича следует понимать передачу тестем своему зятю приданого. Все это должно было сопровождаться заключением брака московского князя с представительницей белозерского княжеского дома. Попытаемся определить, кто же из известных нам белозерских князей, живших в первой трети XIV в., мог стать тестем московского князя? Роман Михайлович Белозерский родился до 1293 г., его отец умер в указанном году. Следует полагать, что его рождение произошло незадолго до этой даты, поскольку его сын Федор Романович участвует в Куликовской битве 1380 г. Понятно, что к первой половине 20-х гг. XIV в. у него не могло быть достаточно взрослой дочери, которую можно было бы выдать замуж. Относительно его брата Федора мы знаем о двух браках последнего в 1302 и 1314 гг. От первого брака к указанному нами времени у Федора Михайловича вполне могла иметься взрослая дочь.