Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Таким образом, у нас выстраивается следующая цепочка из трех поколений данной ветви белозерских князей: Федор Семенович (уб. 1380), его отец Семен Михайлович (уб. 1377) и дед Михаил. Определяя, кто из белозерских князей, носивших имя Михаил, мог быть дедом Федора Семеновича, мы сразу же должны исключить Михаила Глебовича Белозерского. Этот князь, скончавшийся в 1293 г., едва ли мог иметь сына, убитого в 1378 г., и внука, павшего в сражении против Мамая. Искомую кандидатуру следует искать поколением ниже. Единственно возможным оказывается Михаил (Михей) Васильевич, погибший в бою против немцев под Копорьем в 1338 г. [492]

Михаил (Михей) и его брат Федор в первой половине XIV в., как мы помним, держали половину Копорья. Но во второй половине XIV в. их здесь сменяют представители другой ветви рода — Иван Федорович и его сын Константин. Где же в это время находились потомки Михаила Васильевича?

Ответить на этот вопрос позволяет одно место из второй духовной грамоты великого князя Василия I, составленной в 1417 г. В ней он отдает следующее распоряжение: «Да свои же примыслъ даю ей (своей жене княгине Софье Витовтовне. — К. А .) на Белеозере слободка, што была княжа Васильева Семеновича» [493]. Кем был упоминаемый здесь князь Василий Семенович? Очевидно, белозерским князем, поскольку его владения находились в этом районе. Определяя его происхождение, видим, что в: белозерском княжеском доме нам известны два князя Семена. Но первый из них, князь Семен Васильевич Кемский, живший на рубеже XIV–XV вв., никак не мог быть отцом уже скончавшегося к 1417 г. князя Василия Семеновича. Поэтому единственно возможной фигурой отца последнего мог быть только князь Семен Михайлович, погибший в 1377 г. Таким образом, выясняется, что Василий Семенович являлся еще одним внуком Михаила (Михея) Васильевича и владел землями на Белоозере. Все это позволяет говорить о том, что во второй половине XIV в. этой ветви белозерских князей удалось возвратить себе родовые владения на Белоозере. Где же они находились?

В предыдущей главе мы обращали внимание на изображение «Родословного древа российских государей», написанное на сводах паперти соборной церкви Преображения Господня в московском Новоспасском монастыре. Среди лиц, изображенных в нем, имеется портрет некоего князя «Феодора Каргопольского». Определяя, кем мог быть этот князь, укажем, что среди белозерских князей XIV в. известны три Федора: Федор Михайлович, Федор Романович и Федор Семенович. Фигура первого из них, жившего в первой четверти XIV в., должна быть исключена, поскольку портрет «Феодора Каргопольского» помещен между изображениями «Иоанна Дмитровского» (им был, как мы выяснили, князь Иван Федорович Галичский) и «Василия Михайловича» (которым являлся князь Василий Михайлович Кашинский). Они жили во второй половине XIV в., а следовательно, и «Феодор Каргопольский» должен был действовать в это же время [494]. Из числа возможных лиц должен быть исключен и князь Федор Романович Белозерский. Он хотя и жил в указанное время, но в источниках упоминается с определением «Белозерский». Таким образом, единственно возможным лицом, с которым можно отождествить князя «Феодора Каргопольского», остается князь Федор Семенович.

Данная идентификация подтверждается выяснением родственных связей последнего из упомянутых «Сказанием» белозерских князей — князя Глеба Каргопольского и Цыдонского. Исследователей смущало определение «каргопольский» применительно к этому князю. В литературе считается, что Каргополь никогда не входил в состав Белозерского княжества. Но история этого северного города представляет собой своеобразное белое пятно в отечественной историографии. О времени его основания пика источников не сохранилось. Первым, кто пытался вы нить этот вопрос, был известный поэт XVIII в. Г.Р Державин, когда в бытность свою правителем Олонецкого наместничества объезжал вверенную ему территорию. Ему удалось обнаружить в местных архивах какие-то неясные следы местного летописания. В своей «Поденной записке учиненной во время обозрения губернии…» 1785 г он писал: «Начало построения города сего древность от нас скрыла, что же оный из числа старинных городов доказывает сие найденная в монастырских бумагах рукопись коей показуется, что жители сих мест… нападали на белозерские селения… все на ходу пожигали и опустошали, сие дотоле продолжалось, доколе князь Вячеслав, собрав войска, отразил нападение чуди и, победив, гнал оную, до берегов Белого моря. На обратном пути… нашед он удобное для отдохновения… назвал князь оное каргиным полем и учредил на оном свой стол… россияне сделали поле том острог, знаки коего и доныне видны» [495]. Следы этой рукописи прослеживались еще в 1863 г. Но позднее она исчезла, будучи проданной на распродаже имущества ее владельца [496].