Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Загадочным остается происхождение упомянутого «Сказанием» первым из белозерских князей — князя Федора Семеновича. Ранее мы говорили о догадке Д.И. Иловайского, обратившего внимание на то, что следующим после Федора Семеновича «Сказание» называет Семена Михайловича. Это обстоятельство позволило ему предположить, что в данном случае мы имеем дело с родственниками — отцом и сыном. Правда, историку не был известен Ростовский синодик, и, основываясь лишь на родословцах, он сделал неправильный вывод, что Федор Семенович был племянником убитого в 1380 г. князя Федора Романовича Белозерского [485].

Тем не менее, несмотря на явную ошибку, общий ход рассуждений историка следует признать верным. Подобно тому как в битве с Мамаем участвовали отец и сын Федор Романович и Иван Федорович, в ней также могли принимать участие отец и сын Семен Михайлович и Федор Семенович. За это говорит сходство имен и отчеств.

Но являлся ли Семен Михайлович участником Куликовской битвы? Под 1377 г. русские летописи помещают статью «О побоище иже на Пьяне». Из нее становится известным, что летом этого года суздальский князь Дмитрий Константинович узнал о намечающемся походе татарского царевича Арапши на Нижний Новгород и послал с известием об этом гонца к своему зятю великому князю Дмитрию Ивановичу. Московский князь поспешил на помощь к тестю и пришел к Нижнему Новгороду «в силе велице», по выражению летописца. Но татар нигде не было, и, не получая никаких известий о приближении врага, Дмитрий Иванович, немного постояв в Нижнем, возвратился в Москву. Тем не менее все же было решено отправить в пограничье передовой отряд. Московский князь отрядил в него свои полки, «а князь Дмитреи Костянтинович посла сына своего князя Ивана, да князя Семена Михаиловича, а с ними рати свои». Предстоящий поход казался воеводам легкой экскурсией. Летописец дает яркую картину беззаботности, царившей в русском войске: «Они же оплошишася и в небрежении хожаху, доспехы своя въскладаше на телегы, а иные в сумы, а у иных и сулицы еще не насажены беху, а щиты и копья не приготовлены, а ездеху и порты съ плеч спускавши, а мед пьяху до пьяна и ловы деюще потеху себе творяху». Татары воспользовались практически полным отсутствием русской разведки и внезапно напали на воевод около реки Пьяны. В бою был убит князь Семен Михайлович, а сын суздальского князя Иван утонул в реке, когда во время бегства в полном вооружении попытался преодолеть водную преграду [486].

Из этого рассказа летописца видим, что князь Семен Михайлович погиб в 1377 г. и, соответственно, никоим образом не мог тремя годами позже принимать участие в Куликовской битве. Но каким же образом его имя всплывает в «Сказании о Мамаевом побоище»?

Мы уже говорили о том, что это произведение создаваясь не по горячим следам событий 1380 г., а много позже. При этом его составитель пользовался различными источниками, послужившими основой для его повествования. Одним из таких источников являлись списки погибших. Указание на это находим в Пространной летописной повести. После краткого перечисления погибших автор повести замечает: «…и инии мнози, их же имена же суть писана въ книгах сих. Сии же писана быша князи токмо, и воеводы, и нарочитых и старейших боляръ имена, а прочьих боляръ и слугъ оставих имена и не писах ихъ множества ради именъ, яко число превосходить ми: мнози бо на той брани побьени быша» [487].

Известно, что списки погибших содержались в синодиках, одним из которых являлся синодик московского Успенского собора. Именно в нем, очевидно, и была допущена в конце XIV в. ошибка: имя Семена Михайловича, в реальности погибшего в битве с татарами на реке Пьяне в 1377 г., оказалось в перечне убитых от Мамая [488]. При этом данная неточность не была единственной: точно так же в список погибших в 1380 г. попало имя Дмитрия Монастырева, в действительности павшего в битве на реке Воже в 1378 г. [489]Поэтому составитель «Сказания», обнаружив в синодике имя князя Семена Михайловича и твердо зная, что он был отцом князя Федора Семеновича, поместил его сразу же после сына в эпизоде прихода белозерских князей в Москву.

Некоторое сомнение в том, что Семен Михайлович действительно принадлежал к роду белозерских князей, может возникнуть при анализе летописного известия 1377 г. [490], из которого явствует, что он служил суздальскому князю Дмитрию Константиновичу. Однако мы знаем, что Семен Михайлович был не единственным из белозерских князей, кто во второй половине XIV в. служил представителям суздальского княжеского дома. Ранее мы уже упоминали эпизод 1363 г., когда Дмитрий Константинович Суздальский задумал силой оспорить у Москвы великокняжеский титул и захватил Владимир. Но попытка эта не удалась, и Дмитрий Константинович ровно через неделю вынужден был с позором ретироваться. Вместе с суздальским князем летописец называет и князя Ивана Белозерца, который «пришелъ бо бе из Мурутовы орды с 30-ю татариновъ» [491]. Им был, как мы выяснили, князь Иван Федорович Белозерский (позднее Копорский).