Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

М.Н. Тихомиров полагал, что вхождение этого города в состав Московскрго княжества произошло ранее эпохи Дмитрия Донского. Он отметил, что вблизи Дмитрова на реке Яхроме стояло не сохранившееся до наших дней село Гавшино. Его название он сближал с Гавшиным двором в Москве, упоминаемым в ряде летописных сводов под 1368 г. [303]Кремлевский Гавшин двор был назван так по уменьшительному имени своего владельца, Гавриила Андреевича, сына московского боярина Андрея Ивановича Кобылы. Наличие села московского боярина в Дмитрове уже в 60-х гг. XIV в. может свидетельствовать о принадлежности города в этот период московским князьям. Таким образом, Дмитров, вероятно, стал московским владением уже в предшествующее время.

Но период этот крайне скуден источниками. В своей работе, посвященной истории Дмитрова, М.Н. Тихомиров с глубочайшим сожалением писал, что «первая половина XIV в. — самое глухое время в истории Дмитрова». По его мнению, «географическое положение Дмитрова ставило его в центре трех соперничавших княжеств — Переславля, Твери и Москвы, и кругом него развертывается ряд событий». Далее, анализируя летописные упоминания города в последней четверти XIII — самом начале XIV в., он приходит к осторожному выводу, что Дмитров, будучи тесно связанным с Переславлем, мог отойти московским князьям вместе с последним в самом начале XIV в., хотя и признавал, что «летопись мимоходом упоминает об одном дмитровском князе, умершем в Орде в середине XIV в.» [304].

Вопрос о времени присоединения Дмитрова к Москве затронул и А.Н. Насонов. Поскольку этот город самым тесным образом был связан с Галичем, являвшимся «куплей» Калиты, ряд историков, как мы видели выше, не исключал того, что им же был «куплен» и Дмитров. Но ученый отверг саму эту возможность, указав, что Дмитров не назван в числе «куплей деда», хотя и упомянут в духовной грамоте 1389 г. Дмитрия Донского [305]. Отверг он и датировку присоединения города к Москве временем до эпохи Дмитрия Донского. Указав на неясность причин гибели дмитровского князя в Орде в 1334 г.: «Не известно, чем была вызвана смерть дмитровского князя Бориса. "Выиде князь великии Иванъ [Калита] изо Орды, — читаем в «Рогожском летописце» под 1334 г., — а князь Борись Дмитровскыи въ Орде мертвъ"» [306], он все же считал, что город «не остался без князя после 1334 г. (и, во всяком случае, к московскому князю не перешел); там, можно думать, был посажен выехавший из Литвы князь Иван Друцкий (в 1339 г. он ходил вместе с татарами и войсками других князей Северо-Востока на Смоленск); в духовной грамоте Семена Ивановича, по крайней мере, мы читаем, что Семен купил "село въ Дмитрове… оу Ивана у Дрюцьского"» [307].

Свою точку зрения на эту проблему высказал В.А. Кучкин. Он обратил внимание на летописную статью 1368 г., которая, повествуя о первом походе литовского великого князя Ольгерда на Москву, наряду с московской и коломенской упоминает и дмитровскую рать. Все они были в распоряжении Дмитрия Донского [308], а следовательно, к 1368 г. Дмитров был уже в руках Москвы. Этот вывод подтверждается и тем, что в 1372 г. враждовавший с Дмитрием Донским тверской князь Михаил Александрович взял штурмом и сжег Дмитров [309]. В то же время в духовной грамоте великого князя Ивана Ивановича Красного 1359 г. Дмитров еще не упоминается в составе московских владений [310]. Отсюда В.А. Кучкин делает вывод, что присоединение Дмитрова к Москве произошло между 1359 и 1368 гг. Именно на этот промежуток падает известная нам попытка посажения дмитровского князя в Галиче в 1360 г. Она оказалась неудачной. Князь Дмитрий Борисович из «дмитровской» ветви галичских князей был выгнан москвичами, его супруга взята победителями, а сам он отъехал в Нижний Новгород к князю Дмитрию Константиновичу Суздальскому, «скорбяще о княжениахъ своихъ», по выражению летописца [311]. Таким образом, датой присоединения Дмитрова к Москве, по В.А. Кучкину, оказывается 1360 г.: «Очевидно, что московский великий князь, за которого по причине его малолетства действовали его бояре, лишившись в первой половине 1360 г. владимирского стола и оказавшись обладателем весьма скромных по размерам территорий в собственно Московском княжестве, компенсировал это захватом соседнего с Москвой небольшого Дмитровского княжества. Захват совершился, видимо, без особых потрясений. Дмитровские князья были слабы, а в самом Дмитровском княжестве уже ряд лет существовали владения князей московского дома и распространялось их влияние» [312].

Однако, несмотря на внешнюю логичность и кажущуюся проработанность аргументов, в гипотезе В.А. Кучкина о присоединении Дмитрова к Московскому княжеству в 1360 г. есть определенные изъяны. Московские владения в Дмитрове существовали уже до этой даты, о чем недвусмысленно говорит завещание 1353 г. Семена Гордого [313]. Если же вспомнить, что одним из постоянно повторяющихся условий междукняжеских соглашений на протяжении всего XIV в. являлся запрет князьям и их боярам приобретать села в чужих уделах [314]и требование «блюсти» их территориальную целостность, становится понятным, что объяснить наличие в Дмитрове сел как самого московского князя, так и его бояр «слабостью» дмитровских князей становится просто невозможным. Не выяснил В.А. Кучкин и другого обстоятельства — почему в 1372 г. Дмитров оказывается не в собственности Дмитрия Донского, как можно было бы предположить, а в руках его двоюродного брата князя Владимира Андреевича Серпуховского.