Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Между тем причина столь острой вражды выясняется при знакомстве с описью Посольского приказа 1626 г., в которой содержится краткая характеристика данной грамоты: «Грамота докончалная великого князя Дмитрея Ивановича з братом ево, со князем Володимером Ондреевичем, писана на листу, у ней были 3 печати, испорчены. При Пимине митрополите всеа Русии, а в котором году, того не написано, ветха, истлела вся, исклеена харатьею, а на харатье подписано: со князем Володимером докончалная тое зимы, коли князь великий отнел за себя Галичъ до Дмитров от брата » [292].

Отсюда становится понятным, что вражда разгорелась из-за того, что Дмитрий Донской, видимо предчувствуя близкую кончину и не имея достаточно земель для наделения своих сыновей, не нашел лучшего, чем отнять у своего двоюродного брата Дмитров и «половину» Галича. Действовал московский князь быстро и решительно, и серпуховскому князю не оставалось ничего иного, как хотя бы внешне примириться со своим двоюродным братом. Но примирение это было чистой формальностью: Владимир Андреевич так и не смог согласиться с тем, что у него без всякой компенсации были изъяты достаточно значительные владения.

Между тем дальнейшие события разворачивались достаточно бурно: 19 мая 1389 г. скончался Дмитрий Донской [293], 15 августа во Владимире торжественно вокняжился его сын Василий Дмитриевич. Сразу же после известия об этом событии летописец записал: «Того же лета князю великому Василью бысть розмирье съ княземъ Володимеромъ Андреевичемъ, и поиде князь Володимеръ съ сыномъ своим княземъ Иваномъ и с бояры старейшими въ свои град Серпоховъ и оттуду в Торжекъ, и тамо пребысть неколико время в Теребеньском, донде же умиришася» [294]. Как видим, по сравнению с началом года князь Владимир Андреевич действовал более основательно и его двоюродному племяннику великому князю Василию I не оставалось ничего иного, как в самом начале следующего 1390 г. согласиться на компромисс: «По крещении смирися князь великии Василеи съ князем Володимеромъ Андреевичемъ». Но цена этого соглашения была довольно высокой. Владимир Андреевич соглашался примириться с потерей своих галичских и дмитровских владений только на условиях равнозначной замены. Поэтому Василий I был вынужден уступить: «И дасть ему кь его отчине Волокъ да Ржеву» [295]. Галич же, согласно завещанию Дмитрия Донского, оставался в руках второго сына Дмитрия Юрия.

Поскольку галичские князья конца XIII–XIV в. одновременно занимали и княжеский стол в подмосковном Дмитрове, а последний галичский князь Дмитрий Борисович, предпринявший в начале 60-х гг. XIV в. попытку захватить Галич, принадлежал к «дмитровской» ветви рода, становится ясным, что историю присоединения Галича к Москве необходимо рассматривать в самой тесной связи с аналогичным процессом вхождения Дмитрова в состав Московского княжества.

В литературе имеются различные точки зрения по поводу того, когда и, самое главное, каким образом Дмитров стал московским владением.

Относительно присоединения Дмитрова к Москве С.М. Соловьев лишь отметил, что «летописи не говорят, каким образом был примышлен Дмитров; мы знаем только, что этот город вместе с Галичем находился во владении потомков Константина Ярославича. Галич был куплен Калитою, но князь его окончательно изгнан из своей волости Димитрием Донским; вероятно, в то же время приобретен был и Дмитров» [296].

Автор «Исторического очерка города Дмитрова» также полагал, что город достался Дмитрию Донскому от последнего удельного князя Дмитрия, которого московский великий князь «согнал с удела» в начале 60-х гг. XIV в. Правда, он не исключал возможности и того, что Дмитров вместе с Галичем был куплен еще Иваном Калитой у кого-то из наследников князя Константина Ярославича [297]. И.Ф. Токмаков считал, что эта покупка если и имела место, то только в 1360-х гг. при Дмитрии Донском, который, впрочем, мог завладеть этим городом и другим способом [298]. А.В. Экземплярский затруднялся в решении этого вопроса. Он лишь указал на тесную связь Дмитрова с Галичем и полагал, что разрешить эту проблему можно лишь после выяснения другого вопроса — о так называемых «отъездных» волостях, к числу которых можно было бы отнести и Дмитров, «тянувший» к Галичу [299].

А.Е. Пресняков отметил, что «судьбы Дмитрова тесно связаны с историей Галича, но слабо отразились в наших источниках; летописные своды дают о Дмитрове лишь случайные упоминания». По мнению ученого, говорить о самостоятельном Дмитровском княжении в первой половине XIV в. не приходится: «По-видимому, Дмитров только однажды имел особого князя Бориса Давыдовича, который в Никоновской летописи назван в известии о его кончине под 1334 г. князем Дмитровским, в отличие от его галицкого брата Федора, умершего в 1335 г. [300]Если это и так, то все-таки у нас нет оснований представлять себе Дмитров стольным городом особого княжества; такое значение за ним не закрепилось, и он остается галицкой волостью». В подтверждение этой связи он приводит докончание 1372 г. Дмитрия Донского и князя Владимира Андреевича Серпуховского, указывающее на тесную связь Дмитрова с Галичем [301], и то, что даже в XV в. сын Дмитрия Донского князь Юрий Дмитриевич, владевший Галичем, сохранял притязания на Дмитров. Что же касается времени присоединения Дмитрова к Москве, то А.Е. Пресняков полагал, что «в московские руки он должен был попасть после того, как Дмитрий Донской согнал с Галича последнего Галицкого князя» [302].