Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Следующую попытку оспорить у Москвы владение Дмитровом предприняли тверские князья, не смирившиеся с тем, что москвичи так и не вернули обратно Дмитров, отданный ими в приданое за супругой Семена Гордого. Видимо, вскоре после кончины князя Ивана Федоровича Галичского (в московско-серпуховском докончании 1372 г. о нем говорится как уже об умершем) представители Твери вновь потребовали возврата спорного города. Именно в этом контексте следует рассматривать попытку тверского князя Михаила Александровича в 1372 г. захватить данный город. Однако она не удалась, и в отместку тверской князь сжег Дмитров [332].

За серпуховскими князьями Дмитров оставался вплоть до начала 1389 г. [333]Вслед за этим он был отнят Дмитрием Донским у князя Владимира Андреевича Серпуховского и по завещанию Дмитрия 1389 г. был отдан его сыну Петру.

Судя по завещанию 1389 г., Дмитрий Донской своему сыну Андрею отдавал Белоозеро: «А сына своего, князя Андрея, благословляю куплею же деда своего, Белымозеромъ, со всеми волостми, и Вольским съ Шаготью, и Милолюбъскии езъ, и съ слободками, что были детии моих» [334].

Каким образом Белоозеро стало московским владением? Очевидно, это произошло в результате сделки с одним из местных белозерских князей. Но с кем именно?

Определенную пишу для размышлений ученым дало родословие белозерских вотчинников Монастыревых, на которое впервые обратил внимание С.Б. Веселовский, занимавшийся историей землевладения служилого сословия XIV–XVI вв. В нем сообщалось, что родоначальник Монастыревых Александр Монастырь, живший в XIV в., происходил из смоленских князей, а владения на Белоозере получил от своей бабки Настасьи, которая, в свою очередь, купила их для него у своей сестры Федоры, бывшей замужем за князем Федором Белозерским. Последняя являлась сестрой великого князя Семена Гордого [335]

Позднее родословное предание Монастыревых подробно было проанализировано А.И. Копаневым. Он выяснив что супруга князя Федора Романовича Белозерского Феодора (или Феодосия, очевидно, это имя было изменено послe пострижения) являлась дочерью московского великого князя Ивана Калиты. Она же упоминается и в духовной грамоте 1389 г. Дмитрия Донского: «А что ми дала княгини Федосья Суду на Белеозере, да Колашну, и Слободку, и что благословила княгиню мою Городком до Волочкомъ, та места ведает княгиня Федосья до своего жывота, а по ее жывоте то княгини моей» [336]. Упоминанием завещании московского князя дочери Ивана Калиты, в сочетании с указанием той же духовной грамоты, что Белоозеро являлось «куплей» Ивана Калиты, заставило ученого предположить, что приобретение Москвой владений на Белоозере было самым тесным образом Связано с браком белозерского князя и дочери Калиты. По мнению А.И. Копанева, брак Феодосии с князем Федором Романовичем фактически означал подчинение слабого Белозерского княжества Москве.

Пытаясь выяснить время заключения этого брака, А.И. Копанев обратил внимание на события 1339 г., когда Калите удалось с помощью Орды разбить враждебную ему коалицию князей, среди которых упоминался и «Романчук Белозерский», как называет его летописец. По мысли исследователя, одержав победу, Калита попытался закрепить ее. Данной цели как нельзя лучше соответствовало заключение брачного союза дочери великого князя с молодым княжичем еще недавно враждебного Калите княжества. Разумеется, историк осознавал, что предложенный им в качестве возможной даты заключения этого брачного союза 1339 г. является лишь предположением. Но о том, что данный брак был заключен еще при жизни Калиты (а умер московский князь в 1340 г.), говорило родословное предание Аничковых. Согласно ему, их родоначальник царевич Большой Орды Берка выехал на Русь при Калите. Крестившись с именем Аникий, он получил на новой родине многочисленные владения: «И государь князь велики Иванъ Даниловичь Калита даша ему вотчинъ и поместей множество и пожалова ево Белымъ озеромъ подъ Микулою Воронцовымъ и сверхъ ему Микулы пожаловалъ гостиную пошлину» [337]. Таким образом, Калита действительно распоряжался землями на Белоозере. Очевидно, этот «реальный успех московской политики» и был назван полвека спустя «куплей» Ивана Калиты, — заключает свои рассуждения ученый [338].

Однако в своих построениях А.И. Копанев не учел од. ной детали — Феодосия действительно являлась дочерью Ивана Калиты, правда, от его второго брака с Ульяной [339]. Он был заключен в последние годы его жизни, и, следовательно, на момент смерти отца она была слишком молода для замужества. Отсюда вытекает то, что брак Федора Романовича Белозерского с дочерью Калиты следует датировать временем уже после кончины московского князя, и, таким образом, он не имеет ничего общего с «куплей» Калитой Белозерского княжества.