Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Упоминаемого «Списком вернейших бояр» Семена Ивановича нельзя признать Семеном Васильевичем духовной грамоты 1389 г. хотя!бы потому, что имя Семена Ивановича известно по другим источникам. Киприановская редакция «Сказания о Мамаевом побоище» при описании начала Куликовского боя среди воевод полка правой руки называет среди прочих и князя Семена Ивановича [212]. Поскольку в это время среди боярских родов действительно нет ни одного Семена Ивановича (носивший эти имя и отчество Семен Иванович Добрынский погиб в 1375 г. при штурме Твери [213]), упоминаемого «Сказанием о Мамаевом побоище» и летописным списком, Семена Ивановича следует отождествить с князем Семеном Ивановичем «Летописца Воскресенского монастыря». То, что это был именно галичский князь, подтверждается двумя фактами: 1) рать из Галича принимала участие в Куликовской битве, в описании которой называется князь Семен Иванович [214], и 2) благодаря тому что ранее В.А. Кучкиным было выяснено действительное родословие первых колен галичских князей, его следует признать сыном князя Ивана Федоровича Галичского, на дочери которого в 1345 г. женился князь Андрей Иванович Серпуховской. То, что Семен Иванович в 1380 г. упоминается с княжеским титулом, а через девять лет — без него, объясняется тем, что он, так же как и князь Дмитрий Константинович Ноготь, утрачивает княжеский титул на московской службе.

Итак, первый из «мифических» галичских князей оказывается реальным историческим лицом, жившим во времена Дмитрия Донского. Встречаются ли в русских летописях и другие «персонажи» из «Летописца»? Да.

Последним из упоминаемых летописным «Списком вернейших бояр» Дмитрия Донского, но не отождествленных нами лиц оказывается Никита Федорович. Согласиться с осторожным предположением С.Б. Веселовского, что это мог быть Никита Федорович Туриков из рода Всеволожских, убитый на Белевском бою 1438 г. [215], нельзя. Выясняя, встречается ли имя Никиты Федоровича, современника и боярина Дмитрия Донского, в летописях, мы обнаруживаем московского боярина Никиту, упоминаемого под 1368 г. Под этой датой псковский летописец за писал: «Приехаше посолъ с Низу от великого князя Дмитрея Никита, так наречаемый, и бывъ въ Юрьеве много днии, не оучини ничтоже на добро ни мало, и приеха во Псковъ» [216].

Определяя происхождение Никиты Федоровича и зная, что и Дмитрий Ноготь и Семен Галичский имели княжеский титул, мы должны предположить, что и он, возможно, принадлежал к одной из ветвей потомства Рюрика.

К какой? Для ответа на этот вопрос необходимо определить, сыном какого Федора мог быть Никита. Задача существенно облегчается тем, что в свое время В.А. Кучкиным, правда для других целей, была рассмотрена по нисходящей линии генеалогия русских князей с именем Федор, живших в конце XIII — первой половине XIV в., то есть в тот период, когда должен был жить отец Никиты Федоровича [217]. Искомым лицом оказывается князь Федор Васильевич Ростовский, о котором летописец сообщает, что он женился в 1326 г. и умер в 1331 г. [218]Из родословцев нам известно, что Федор разделил со своим братом Константином Ростов на две половины: «Князь Федор да князь Костянтин град Ростов поделиша, и досталася Устретинская сторона князю Федору, а Костянтину досталася другая половина города Ростова — Борисоглебская сторона» [219].

Но ограничивались ли владения Федора только Сретенской стороной Ростова? Вряд ли. В.А. Кучкиным было установлено, что брату Федора Константину Васильевичу помимо другой (Борисоглебской) стороны Ростова принадлежал Устюг и волости по Ваге и Северной Двине [220]. Поскольку Устюг являлся старинным владением ростовских князей начиная еще с XIII в. [221], становится ясным, что свои северные владения князь Константин Васильевич должен был получить по наследству от отца князя Василия Константиновича Ростовского. Если это так, то, зная о принципе равного раздела наследства в это время, логично предположить, что не менее обширные пространства на лесных окраинах Северо-Восточной Руси должен был получить и другой сын князя Василия Константиновича Ростовского Федор. Где же они располагались?

Некоторый свет на это проливает известие под 1310 г о рождении князя Федора Васильевича. Под этим годом летописец сообщает: «Родися князю Василию Костянтиновичю сынъ Феодоръ» [222]. Но целый ряд других летописей помещает это же известие в несколько измененном виде: «Родися Василью Костянтиновичю Галичкому сынъ Феодоръ» [223]. Выше, говоря о родословии галичских князей, мы уже отмечали данный факт и то, что С.М. Соловьев на основании этих свидетельств считал Василия Константиновича и его сына Федора галичскими князьями. Однако, и об этом также было сказано, В.А. Кучкин выяснил, что в этом известии речь идет о соответствующих ростовских князьях. По его мнению, «существование галицкого князя Василия Константиновича и его сына Федора — плод генеалогической ошибки сводчиков XV в. На самом деле I были только князь Василий Константинович Ростовский и его сын Федор» [224]. В принципе соглашаясь с ним, что речь здесь идет действительно о ростовских князьях, мы все же должны «реабилитировать» средневековых летописцев и показать, что никакой «генеалогической ошибки» не было.