Башир Мальсагов - Дипломатический спецназ - иракские будни

Нашим отечественным дипломатам не впервой приходилось действовать в экстремальных условиях, будь то на Ближнем Востоке, в Азии, Африке или в Латинской Америке. Да и в самом Ираке, во время войны с Ираном в 1980—1988 гг., операции «Буря в пустыне» в 1991 году и накануне и в ходе американского вторжения в Ирак в 2003 году, дипломаты действовали самоотверженно и продолжали свою работу невзирая ни на что, как и в том же Афганистане, где ситуация была ничуть не лучше.

Но данные заметки посвящены послевоенному, послеоккупационному периоду в истории Ирака. Название книги позаимствовано автором у специального корреспондента телеканала «Россия» А. Минакова, который был командирован в Ирак в феврале 2005 года для подготовки материала о работе нашей дипмиссии в условиях оккупации страны войсками США и их союзников. Он озаглавил свой репортаж «Дипломатический спецназ России», подчеркнув, что «именно так, пожалуй, можно назвать сотрудников российского посольства в Багдаде, которые уже почти два года работают и живут по законам военного времени». Думаю и надеюсь, что А. Минаков не будет возражать против данного заимствования, и не посчитает его посягательством на свои авторские права.

Автор выражает признательность Послу В.В. Чамову, своим коллегам — сотрудникам Посольства за помощь и поддержку в период работы в Ираке, «заслоновцам», отделу Ирака и Иордании ДБВСА МИД России, а также А.С. Новикову и И.В. Кочетовой, которые внесли свой ценный вклад в подготовку к публикации данной работы.

19 февраля 2004 года я вылетел из Москвы в Дамаск, направляясь в Багдад — пункт моей новой служебной командировки. Самолет приземлился в Дамаске в три часа утра. Рейс, прямо скажем, очень неудобный, через Бейрут. Несмотря на очень позднее время, в аэропорту меня встречали мои хорошие знакомые (не скажу друзья, так как они по своему возрасту годятся мне в сыновья), сотрудники консотдела российского Посольства: вице-консул Андрей Черновол (позже российский консул в САР и в Палестине) и атташе Василий Картузов, а также специально прибывший в Дамаск сотрудник российского Посольства в Ираке Илья Булгаков.

Дипломатам моего уровня, работающим в центральном аппарате, предоставляется право выбора страны для будущей работы. И хотя для этого приходится пройти через конкурсный отбор, сотрудник МИДа, как правило, попадает именно туда, куда он планировал, хотя бывают и исключения. Мне же посчастливилось остановиться на Багдаде не столько в силу моего искреннего желания направить свои стопы именно туда, сколько по воле случая.

Конечно же, Ирак был очень интересен мне с профессиональной точки зрения. Моя диссертация, которую я защитил в 1971 году, была посвящена идеологии и политике партии БААС, находившейся у власти в двух арабских странах — в Ираке и Сирии. Вполне понятно, что я постоянно отслеживал деятельность этой партии, пытался глубже ознакомиться с ее внутренней политикой в этих двух странах и, разумеется, ее внешнеполитическими приоритетами. К сожалению, заниматься этим приходилось заочно, так как побывать в Ираке, в отличие от Сирии, ранее мне не довелось. В 1990 году, когда по окончании годичных курсов высшего дипсостава в Дипакадемии МИД СССР мне предложили поехать в Ирак в качестве советника Посольства, я сразу же согласился, но не оказалось свободных вакансий, и меня направили в Сирию.

После возвращения из длительной командировки в Египет в 2001 году, я был принят на работу по рекомендации тогдашнего Посла России в Каире А.И. Денисова в Департамент консульской службы. Руководство в лице директора Департамента В.В. Котенева относилось ко мне весьма благосклонно, и вскоре я был назначен на должность старшего советника и замначальника Отдела стран Африки, Ближнего и Среднего Востока, курирующего при этом все арабские страны. Летом 2002 года мне довелось вновь побывать в полуторамесячной командировке в Каире, где удалось завершить хорошим итогом многолетнюю работу над проектом Меморандума о безвизовых поездках по дипломатическим, служебным и специальным паспортам и подготовить этот документ к подписанию. Осенью 2003 года я находился в порядке консульской помощи в трехмесячной командировке в Иордании.

Одновременно приходилось весьма серьезно размышлять о будущей точке длительной и, как тогда мне казалось, последней, предпенсионной командировки. Директор Департамента В.В. Котенев предложил мне поездку в Иран в качестве заведующего консульским отделом и даже договорился об этом с российским Послом в Тегеране и с руководством Департамента кадров. Однако я разъяснил ему, что персидского языка не знаю, так же как истории, культуры и особенностей этой страны, а без учета этих факторов вряд ли можно рассчитывать на полезную и плодотворную деятельность. Намекнул ему также, что в моем возрасте можно было бы рассчитывать на поездку и в страны Восточной Европы, тем более, что я более или менее владею еще основами немецкого и французского языков, а при необходимости мог бы изъясняться на них через некоторое время вполне сносно. Но он считал, что арабистов не так уж много, разбрасываться ими не стоит, а в Иране, где ему довелось несколько раз побывать в краткосрочных командировках, у него сложилось впечатление, что руководство страны, представители интеллигенции и особенно мусульманских кругов хорошо владеют арабским. На что я ему резонно заметил, что консотделу в своей работе приходится чаще всего общаться с публикой попроще. Он с пониманием отнесся к моим доводам и вместе с тем искренне пытался помочь мне определиться с местом будущей командировки, за что я был весьма признателен ему. Через некоторое время он был назначен Послом в Германию, поэтому его основные хлопоты были нацелены на эту страну.