Виталий Познахирев - Турецкие генералы и адмиралы в русском плену (XVIII - XX вв.)

2) IV Гаагскую конвенцию «О законах и обычаях сухопутной войны» от 5 (18) октября 1907 г. и, в частности, ее ст. 17, согласно которой «военнопленные офицеры (в т. ч., разумеется, и высшие офицеры — В.П.) получают оклад, на который имеют право офицеры того же ранга страны, где они задержаны, под условием возмещения такового расхода их Правительством» [10] СУиРП. 1910. № 78. Ст. 828. .

II. Двусторонние соглашения также практически не затрагивали вопросы «генеральского плена». Единственным исключением, пожалуй, является русско-турецкий договор от 29 августа (9 сентября) 1741 г. «Об императорском титуле, об освобождении пленных и о разорении Азова» [11] В Полном собрании законов Российской империи этот документ датирован 26 августа (6 сентября) 1741 г. и именуется несколько иначе: «О признании российского государя императором и об употреблении сего титула во всяких официальных бумагах с турецкой стороны, о возвращении из плена обоюдных подданных, о разорении азовской крепости в присутствии турецких комиссаров» (См. ПСЗ РИ. Собр. первое. Т. XI. № 8435). , представлявший собой нечто вроде дополнения к Белградскому мирному договору от 18 (29) сентября 1739 г. Как следует из ст. 2 указанного документа, при возвращении военнопленных на родину Петербург обязался репатриировать в первую очередь «офицеров и других знатных оттоманских людей» [12] Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 89. Оп. 1. 1741 г. Д. 52. Л. 13–15. .

III. Поскольку история русско-турецкого вооруженного противостояния практически не знала соглашений между военачальниками, требующих ратификации, то здесь можно сослаться лишь на Военную конвенцию от 23 ноября (5 декабря) 1811 г., заключенную Главнокомандующим оттоманской армией великим визирем Ахмед-пашой, с одной стороны, и Главнокомандующим Дунайской армией генералом М. И. Кутузовым, с другой. Формально договор регулировал вопросы, связанные с взаимным отводом войск на зимние квартиры. Однако фактическая его цель состояла в спасении от гибели остатков янычарского корпуса, прижатого русскими к Дунаю, находящегося в совершенно безнадежном положении, но, тем не менее, категорически отказывающегося капитулировать. Как следует из ст. 2 названной Конвенции, военнослужащие Корпуса, включая возглавлявших его пашей, передавались российской стороне «в сохранение» (la depot), почему должны были считаться не военнопленными, а «мусатирами» (гостями) до тех пор, пока мир окончательно не будет установлен» [13] РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 2886. Л. 169. . Однако уже 31 декабря 1811 г. российскими уполномоченными на мирной конференции в Бухаресте было объявлено, что «так как султан отказал в ратификации оснований мира, принятых великим визирем, то император (российский — В.П.) со своей стороны отказывает в ратификации военной конвенции о турецкой армии, находящейся на левом берегу Дуная, и приказал разорвать перемирие и признать эту армию военнопленною» [14] Материалы к истории восточного вопроса в 1811–1813 г. — М.: Имп. О-во истории и древностей рос. при Моск, ун-те, 1901. — С. 39. .

Что касается капитуляций (как письменных, так и устных), то персональное будущее генералитета противника такие акты почти не затрагивали. Во всяком случае, в них крайне редко можно встретить положения о праве пленного генерала сохранить при себе саблю, уведомить Порту об обстоятельствах сдачи, беспрепятственно направить свой гарем и имущество на территорию, находящуюся под юрисдикцией Турции и т. п. [15] Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 126. Оп. 1. Д. 2. Л. 175; Сборник военно-исторических материалов. Вып. II. — СПб.: Воен. тип., 1892. — С. 176–177; Материалы для описания русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре. Т. 2. — СПб.: Воен. — истор. комис. Глав. штаба, 1904. — С. 342. Впрочем, как будет показано нами ниже, вопросы такого рода русские и турки достаточно успешно решали и вне рамок формальных условий капитуляций.

IV. Интересующие нас законы Российской империи мы дифференцируем на две подгруппы:

1) Базовые нормативно-правовые акты о военнопленных, а именно: «Положение о пленных» от 9 июля 1829 г., «Положение о пленных» от 16 марта 1854 г., «Временное Положение о военнопленных Восточной 1877 года войны» от 5 июля 1877 г. и «Положение о военнопленных» от 7 октября 1914 г. [16] ПСЗ РИ. Собр. второе. Т. IV. № 2977; Т. XXIX. № 28038; Т. LII. № 57530; СУиРП. 1914. № 281.

2) Иные российские законоположения, применимые к пленным пашам (нередко указывались в отсылочных нормах перечисленных выше актов). Это, в частности, «Табель окладам жалования генералам, штаб- и обер-офицерам военно-сухопутного ведомства» от 31 декабря 1840 г., «Устав о земских повинностях» от 13 июня 1851 г., «Положение об окладах жалования, пенсий и столовых денег, а также о фуражном и денщичьем довольствии чинов военно-сухопутного ведомства» от 17 апреля 1859 г., «Положение о перевозке войск по железным дорогам» от 12 января 1873 г., «Положение о преобразовании воинской квартирной повинности» от 8 июня 1874 г., «Правила о применении военными судами военно-уголовных законов к преступлениям, совершаемым военнопленными Восточной 1877 года войны» от 10 сентября 1877 г. и целый ряд других [17] ПСЗ РИ. Собр. второе. Т. XV. № 14132; Т. XXXIV. № 34385; Т. XLVIII. № 51755; Т. IL. № 53623; СЗ РИ. Т. IV. Кн. 2; СУиРП. 1877. № 99. Ст. 994. .