Владимир Кучкин - Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

Характеризуя внутриполитическое развитие Тверского княжества после гибели в конце 1318 г. в Орде Михаила Ярославича Тверского, известный исследователь русского средневековья А.Е. Пресняков писал: «То же значение, какое имеет духовная Ивана Калиты для истории московских междукняжеских отношений, принадлежало бы в истории Тверского княжества духовной грамоте князя Михаила Ярославича, если бы она дошла до нас» [1040]. Замечание А.Е. Преснякова вполне справедливо. Развивая его мысль, можно утверждать, что историко-географические сведения утраченного завещания Михаила Ярославича имели бы во многом принципиальное значение, поскольку в определенной степени отразили бы объективный процесс хозяйственного развития Тверского княжества, роста тех его городов и волостей, которые способны были стать объектами эксплуатации отдельного княжеского аппарата власти.

Само известие о духовной Михаила Ярославича сохранилось только в Повести о его убиении. В старшей редакции памятника сообщается, что перед поездкой в Орду, примерно в июле-августе 1318 г., будучи в г. Владимире, тверской князь отпустил провожавших его старших сыновей Дмитрия и Александра «во отечество свое, давъ имъ дарь (в других списках Повести правильно стоит «рядъ». — В.К .), написавъ им грамоту, раздели имъ отчину свою, ти тако отпусти их» [1041]. Свидетельство Повести о «грамоте», т. е. завещании, Михаила Ярославича не может быть заподозрено в недостоверности. Сама Повесть была написана духовником тверского князя, и есть основания полагать, что его подпись стояла под самим завещательным распоряжением Михаила Ярославича [1042]. Таким образом, указание на духовную грамоту князя Михаила, скорее всего, принадлежит лицу, непосредственно участвовавшему в ее оформлении. И хотя ссылка в Повести на содержание грамоты очень лаконична, из нее можно извлечь определенные данные.

Во-первых, в грамоте была разделена отчина Михаила, т. е. собственно Тверское княжество, которое в Повести четко противопоставлялось великому княжеству Владимирскому (не следует забывать, что Михаил Ярославич долгое время был и великим князем Владимирским) и называлось «отчиной» или «отечеством» тверского князя [1043]. Во-вторых, что представляется самым важным, отчина была поделена, причем, конечно, не только между Дмитрием и Александром, а между всеми наследниками Михаила Ярославича [1044]. У князя Михаила было четыре сына (в порядке старшинства): Дмитрий, Александр, Константин и Василий [1045]. Оставалась и жена — дочь ростовского князя Дмитрия Борисовича Анна [1046]. Но получила ли она по завещанию мужа какие-то отдельные, территориально единые волости или же села и волости на территории уделов ее сыновей, сказать трудно. Более вероятно последнее. Что касается сыновей, то по духовной отца они должны были иметь свои территориально обособленные части в Тверском княжестве.

Какие же именно части Тверской земли предназначались каждому из Михайловичей? Этот на первый взгляд простой вопрос на самом деле необычайно сложен и труден. Таким он оказывается из-за недостатка летописных и актовых свидетельств. Поэтому приводится поступать так, как в свое время предложил А.В. Экземплярский: судить об уделах Михайловичей по более поздним владениям их детей и внуков [1047]. Такой прием чреват определенными опасностями: если сын или внук того или иного Михайловича имел земли, полученные не только по завещанию отца, но и приобретенные путем покупки или обмена, то все они окажутся приписанными к владениям его предка, что, конечно, будет неточно. Однако за неимением лучшего приходится воспользоваться предложенным А.В. Экземплярским методом, заранее допуская известную гипотетичность некоторых конечных выводов.

Правда, в отношении уделов двух сыновей Михаила Ярославича, старшего Дмитрия и младшего Василия, такая оговорка не нужна. По смерти отца Дмитрий Михайлович становится его преемником на тверском столе. Об этом говорит и то, что Дмитрий возглавлял соединенные тверские полки, выступившие в 1321 г. против великого князя Юрия Даниловича [1048], и то, что в 1322 г. он получил ярлык на великое княжение Владимирское [1049], очевидно, как старший по возрасту и положению среди тверских князей.

Относительно отчины Василия Михайловича прямое свидетельство относится только к году его смерти: Василий скончался 24 июля 1368 г. в Кашине [1050], из чего можно заключить, что Кашин был его уделом. Косвенные свидетельства о принадлежности Кашина Василию Михайловичу содержатся в летописной статье 1367 г. Рогожского летописца [1051], а также, что особенно важно, в статье 1339 г. того же источника [1052]. Важно потому, что после смерти своего брата Константина Михайловича в 1346 г. Василий в течение ряда лет с перерывами занимал стол великого княжения Тверского [1053]и мог после уступок этого стола то своему племяннику Всеволоду Александровичу, то брату последнего Михаилу Микулинскому выговорить себе права на Кашин. Но свидетельство 1339 г. делает очевидным тот факт, что Кашин был выделен Василию еще его отцом по завещанию 1318 г. Кашин и ранее, в период владельческой нерасчлененности Тверского княжества, был важным административным пунктом. Он рисуется главным городом северо-восточной тверской «страны» [1054], со своими «мужами» [1055]и со своим «полком» [1056], т. е. организацией местных феодалов. Поэтому не случайно, что в конце второго десятилетия XIV в. Кашин превращается в удельный центр.