Александр Афанасьев: Империя, которую мы потеряли. Книга 2

— В России одна из самых мощных систем госбезопасности в мире. Например, Франция содержит отделения своей контрразведки всего лишь в Париже и шести крупных городах — при том что у них под девяносто департаментов. В России в каждом субъекте федерации свое управление ФСБ, плюс ФСБшники сидят на каждом оборонном предприятии, прикомандированы к каждому банку (привет, полковник Захарченко!). Такое огромное количество сотрудников госбезопасности — итог осмысления именно 1917 года. Предоставленное само себе общество смогло взбунтоваться и скинуть власть, причем перед самой войной в рамках политики примирения с обществом — усилия по внутреннему шпионажу и провокации были значительно сокращены. Джунковский, новый глава жандармов, человек с совершенно неприемлемым для такой работы рыцарским пониманием жизни, начал систематически сворачивать агентуру, запретил агентурные разработки в наиболее опасной среде — студенческой и армейской. Он вообще по воспоминаниям — презирал любую тайную работу, любое наушничество, подслушивание, провокацию. Это он делал сознательно, в попытке найти пути примирения с обществом. Итогом стал 1917 год, а генерал Джунковский остался в России и был расстрелян в 1937 году, уже глубоким стариком.

Итогом осмысления всего этого — стало воссоздание уже при Ленине-Сталине мощнейшей системы тотального контроля, внутреннего шпионажа и провокаций. Слово «чекист» стало почетным в отличие от слова «жандарм», произошло вообще переосмысление и властью и принудительно — обществом места органов госбезопасности в обществе и государстве. В царской России просто невозможно себе представить, как рабочие какого-то завода передают пламенный привет «наркомвнудельцам», а поэт пишет стихи про «батыра Ежова». Невозможно себе представить, чтобы тот же Столыпин или ненавидимый всеми Плеве пришел в Царское село на Высочайший доклад со следами крови на рубашке, а в ответ на вопрос, откуда кровь — гордо заявил, что это кровь врагов народа. Но после 1917 года все это было и считалось нормой. Власть создала отдельную армию — против народа…

— Россия не только необычно много тратит на свою армию. Россия единственная страна в мире, которая считает нужным сама и за свой счет содержать ВПК полного цикла — то есть на вооружении российской армии есть только то оружие, что произведено в России. Это уникально. Ни США, ни Китай — полностью самостоятельно оружие не производят, при необходимости закупая то, что нужно. В США — есть требование, что оружие для американской армии должно быть произведено на территории США — но и оно производится в широкой международной кооперации. Китай при необходимости закупает оружие, например у нас (понятное дело и ворует технологии). Но только Россия производит все полностью сама, и это трагический отголосок великого отступления 1915 года, когда нас подло кинули с поставками. И в целом ситуации Первой мировой войны, когда противнику удалось заблокировать основные пути поставок и Россия все время испытывала оружейный голод. Избыточный ВПК — наследие именно тех страшных времен.

— Отсутствие автономии, тотальность. Нам, к примеру, сложно понять, почему во многих западных странах полиция не имеет права входить на территорию университетов. Понятно, что это не значит, что на территории университетов творятся хаос и беззаконие, университеты содержат свои службы безопасности — но да, полиция не заходит. В императорской России тоже так было, и к чему все привело? Потому эти запреты в России сегодняшней могут вызвать лишь усмешку. Полиции проход всюду.

— Российская политика, а равно и взаимоотношения общества и государства — отличаются обоюдным презрением к компромиссу и стремлением к полному контролю и даже в каких-то случаях уничтожению противоположной стороны. Это тоже наследие тех невеселых времен и трагического первого опыта русской публичной политики, когда обе стороны, но общество все же больше чем власть — презрело компромисс и при первой же возможности— продолжило наступление чтобы получить всё.

Я думаю, многие удивятся моим следующим утверждениям — но только изучая это время, я понял, как в нашей стране мог случиться сталинизм. Как мы сумели пройти за двадцать лет от анархии — до одного из самых страшных тоталитарных режимов в человеческой истории. Как мог случиться 1937 год? Ведь для того чтобы что-то подобное могло случиться, недостаточно просто неуважения к закону и безнаказанности чекистов. Нужно, чтобы все участники этого жуткого действа НА САМОМ ДЕЛЕ ВО ВСЕ В ЭТО ВЕРИЛИ. Что существуют люди, которые травят скот, пускают поезда под откос, устраивают аварии на шахтах, шпионят разом на пятнадцать разведок. Что страна кишит шпионами, предателями, вредителями, врагами. Про Сталина и его Политбюро можно много плохого сказать — но вряд ли эти люди лукавили, когда подписывали смертные приговоры. Думаю, они и в самом деле верили, что эти люди виновны в том, в чем их обвиняет НКВД. Но почему?