Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Мистические культы Средневековья и Ренессанса

Манихейские воины, против которых императоры, шли лично во главе войска, были сначала побеждены. Василий Македонянин их рассеял; но чтобы собраться с силами и продержаться против сильного врага, они построили и укрепили город Тефрику [329] в неприступном месте, между Сирвасом и Трапезундом в Армении. Отсюда они не давали покоя греческим военачальникам и под предводительством Карбеаса , человека полного решимости, опустошали земли империи, у которой оспаривали власть, до тех пор, пока Василий, их победитель, не направил к ним Петра Сицилийского , чтобы договориться об обмене пленными. Необходимо отметить это обстоятельство, поскольку оно проясняет исторический момент: во время посольства в Тефрику Петр Сицилийский открывает, что на совете павликиан было решено послать проповедников их секты в Болгарию [330]. Случай благоприятствовал тому из-за смут и разногласий, имевших тогда место между папой и Константинопольским патриархом по поводу верховенства в империи [331]. Известно, какие глубокие корни пустила павликианская секта в Болгарии, которую манихейство Запада рассматривало в качестве своей колыбели. При помощи арабов павликиане Тефрики предприняли ужасные репрессии против императора Михаила , сына Феодоры , которого победили и обратили в бегство под стенами Самосаты [332]. Эта победа имела пагубные последствия для империи: вскоре увидели объединенную мусульманско-манихейскую армию, опустошающую Малую Азию. Карбеас имел чудовищного наследника: он звался Хрисохейром (Chrysocheir) . Никея, Никомедия, Анкира и другие города подверглись разграблению; кафедральный собор Святого Иоанна Богослова в Эфесе был превращен в конюшню.

Это торжество, или скорее отмщение остановилось только со смертью Хрисохейра. Павликиане, наконец, были взяты в их грозной крепости Тефрике и скрылись в горах, откуда в течение всего X века совершали частые набеги на земли империи со своими ужасными союзниками мусульманами [333]. Нужно отметить, что они были еще очень опасны и добивались уступок со стороны законных властей. И в самом деле, император Иоанн Цимисхий дал им право водвориться в окрестностях Филиппополя во внутренней Фракии [334]. Отсюда их прозелитизм, продвигаясь все дальше и дальше из-за склонности монахов к аскетическим принципам секты, вскоре наводнил монастыри Востока и Запада. И когда павликианство стало опять гонимым, то возродилось в новых формах: на Востоке в виде богомилов [335], на Западе – катаров [336]. «Богомилы, – говорит Шмидт, – согласно Евфимию [337], являются только ветвью катарской секты . Они распространились во Фракии с середины XI века и нашли прозелитов в монашеской среде. В начале XII века их основной центр находился в Филиппополе, откуда они в тайне распространились до самой имперской столицы [338]. Император Алексей Комнин преследовал секту и казнил их главу Василия. Однако секта продолжала существовать секретно, имея всегда своим центром Филиппополь (ныне Пловдив, Болгария – В. Т.-Г.), и вскоре обрела своих сторонников во всех провинциях и всех главных городах империи» [339]. Именно из этого центра манихеи-павликиане [340] под именем cathari, легко проникнув и в Боснию, распространились в Германии через Венгрию, затем на мгновение остановились в далматинских городах напротив главных портов Италии, чтобы дождаться кораблей, сумевших перенести их доктрины на юг Европы. Уже с начала XI века [341] эта ересь обнаружилась в Орлеане в период правления короля Роберта. Одна итальянская женщина ее принесла во Францию, и двое каноников из Орлеана [342] были первыми обольщенными. Это стало тогда большой новостью; но в XII столетии манихейство охватило самые различные слои общества в городах Ажан (Agen), Суассон (Soisson) и Периньё (Perignueux) [343]. Манихейская ересь явилась как бы интеллектуальной заразой высокого полета.

« Павликиане , – говорит Мосгейм [344], – особенно пустили глубокие корни на территории Альби и в южных провинциях Франции». И обнаружилось во время Крестового похода, поднятого против них папой Иннокентием III [345], проявление тех же самых симптомов, что и в период преследования этих сектантов Феодорой , императрицей Востока. Казалось бы еретики рассеялись: на самом деле они пошли извилистыми и подземными путями, скрываясь при свете дня в монастырях и продолжая в основном внутри Церкви разворачивать преследование против нее самой. У тайной силы, направлявшей устремления секты, хватало возможностей, чтобы оставаться невидимой: ее единоначалие осуществлялось главой или примасом, пребывавшим в самом сердце манихейской веры – в Болгарии [346]. Именно оттуда он руководил при помощи своих викариев многочисленными конгрегациями, приобретенными манихейством в Италии, Франции и Германии.