Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Мистические культы Средневековья и Ренессанса

Theodoret, Haeret., lib. I, c. 7.

Пруника спустилась в воды, которые укрыли ее массой материи, но когда она пожелала подняться на небо, то не смогла этого сделать из-за тяжести материи, остановившей ее взлет (Beausobre, t. II, p. 326). Вот уж точно очень удачное заимствование в греческой мифологии.

Гностики, по словам Маттера, имели три своих главных средоточия: Сирия, Египет и Малая Азия (первое издание, t. I, p. 323).

St. Epiphanius, Haeret., 29, c. 1; Matter, 1re division, t. II, p. 327.

«Ore sed non corde», как говорят все свидетельские показания неизданных документов.

Тот, который желает (Dict. de la Bible). Премудрость проявлялась также под одним из собственных свойств, к примеру воля . «Masculam vero virginem quam lucis filiam dicunt et Joel nominant »(Theodoret, Haeret. fab., c. 26).

В греческом языке μῆτις или μῆτος обозначает премудрость, мудрость, благоразумие и пр. (Стр. 10)

Haeres. XXVI, c. 16.

Matter, первое издание, t. II, p. 281.

По греческой мифологии ΜΗΤΙΣ, самая благоразумная из богинь, была первой женой Юпитера; но этот бог, изучив судьбу, что сын ΜΗΤΙΣ его однажды низложит, пожрал ее. После чего он сам породил Минерву, вышедшую из его мозга (см. cловарь Chaumpré на слово ΜΗΤΙΣ). Это карпократианский миф, о котором говорят Святой Епифаний и Святой Климент Александрийский. Вот текст первого из них в переводе отца Пето:

«Nam et a poetis Metin (MHTIN) (quam prudentiam apellare possis) filiam suam absorbens introductus est Jupiter. Nemo porro infantem absorbeat; quemadmodum sanctus Clemens, cum deorum qui a Graecis turpitudinem deridet. Quod enim devorasse Metin dicitur, non de infante ullo, sed de proprio semine par est intelligi ».

Он учил, что чистый хаос может рассматриваться как первое начало; что из хаоса выходит Эреб и ночь, то есть монада и диада , или конечное и бесконечное; что Эреб и ночь порождают в своем союзе эфир, любовь и METIS, означающую разумную триаду (Vacherot, Hist. crit. de l’ec. d’Alex., t. II, p. 393). Поистине, в этих сопоставлениях любопытно наблюдать, в сколь экстравагантные трансформации философы разных времен втягивали свою метафизику.

Плутарх, de Isi et Osiri, c. 56.

Плутарх, De Isi et Osiri, c. 37. Вот фрагмент в переводе Амио: «Египтяне говорят, что Изис, которая не что иное, как зарождение, возлежит с Озирисом; тем не менее, они называют луну матерью мира и говорят, что она двойной природы, мужской и женской. Женской , поскольку она наполнена и беременна светом солнца; мужской , поскольку она вбрасывает в воздух и распространяет в нем начала зарождения».

В главе 31 того же самого трактата Плутарх говорит: «Всякое начало зарождения умножается в самом себе».

Две вещи проистекают из этих фрагментов: с одной стороны, комплексный союз активной и пассивной силы в едином божественном существе; с другой, – вся система эманаций, заимствованная валентинианской школой в Египте.

На самом деле имя Изиды было дано египтянами луне. Озирис сделал земледелие почетным в Эфиопии, и во время его великих цивилизаторских завоеваний в сообществе Пана и Триптолема, вопросами управления мудро распоряжалась Изида с их советником Гермесом. И для того, чтобы почитать память Озириса и Изиды , египтяне дали эти знаменитые имена солнцу и луне (см. Диодор Сицилийский, книга I).

« Achamot eamdem insuper Matrem et Ogdoadem vocant, et Sapientiam, et TERRAM et Hierusalem, et Spiritum Sanctum, et masculo genere Dominum» (St Epiph., Haeres., 31, c. 18).

St Epiph., Haeres., 34, c. 7; Beausobre, t. I, p. 422.

Τῆς ἅνω ὀγδοάδος τὸ ἀπέραντον, καὶ αἰώνιον, καὶ ἀόριστον, καὶ ἄχροιον (St. Epiph., loc. cit.) (Стр. 12)

Смотреть таблицу рядом с изображением крышки шкатулки. Совершенно обоснованно в самом начале монографии я вменил художнику-иллюстратору упущение бороды в литографиях Воспоминания от 1832 года, представляющих андрогинный эон METE: исходя из признания, которое оказал честь довести до меня сам барон фон Гаммер, знаменитый ориенталист не принимал ни малейшего участия в этих литографиях.

«Я не имею никакого отношения к упущению бороды в литографиях господина грецога де Блакаса, – сообщает мне барон фон Гаммер в письме из Доблинца под Веной, датированном 2 июля 1852 года, – я не знаю, что его заставило это сделать, ведь я получил Воспоминание с литографиями из рук господина герцога в Милане».

В действительности, абсолютно очевидно, что господин фон Гаммер, прекрасно воспроизведший в своих Копях Востока андрогинизм фигур, совершенно идентичных изображениям на нашей шкатулке, никак не смог бы упустить ту же самую черту в литографиях Воспоминания от 1832 года, если бы руководил этим делом.