Давид Гримм - Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг.

Проект, составленный на изложенных основаниях, встретил полное одобрение со стороны Министерства юстиции. Междуведомственное совещание, образованное для рассмотрения его и приложенных к нему штатов нового учреждения, внесло в него лишь некоторые второстепенные изменения, касавшиеся главным образом финансовой стороны дела. В этом виде законопроект с объяснительной запиской был внесен во Вр[еменное] правительство, в заседание которого я был приглашен для представления необходимых объяснений.

Тем временем наступил уже октябрь месяц: дело слушалось в самом начале этого злополучного месяца. Состав Вр[еменного] правительства к этому времени подвергся, как известно, в результате целого ряда последовательных перемен коренному изменению. Один только А. Ф. Керенский, в новой роли министра-председателя и Верховного главнокомандующего, удержался на месте.

Я давно уже не бывал на заседаниях Временного] правительства: пост товарища министра народного просвещения я окончательно покинул одновременно с уходом А. А. Мануйлова в начале июля 1917 г.; одновременно я выбыл из состава совещания товарищей министров; вопросы, связанные с личной судьбой членов Государственного совета, о чем мне придется еще поговорить, были разрешены еще до этого.

Председательствовал А. Ф. Керенский. Должен сказать, что с внешней стороны нельзя было не заметить большого прогресса. Того непередаваемого беспокойства, того чисто домашнего ведения дел, которые имели место при кн[язе] Львове, не было даже в помине. Скорее бросалась в глаза известная повышенная торжественность, чтобы не сказать театральность, как будто и излишняя в обстановке закрытого заседания. Так, при предоставлении слова кому-либо из членов Вр[еменного] правительства председатель каждый раз торжественно провозглашал: «Слово предоставляется министру юстиции», или «министру финансов» и т. д. Упоминание об имени, отчестве и фамилии было изгнано из употребления. Больше всего этим импонировали, по-видимому, самим себе. Если, однако, оставить в стороне эту невинную игру в громкие слова, то в остальном внешний порядок был образцовый. Слово предоставлялось по очереди, взаимное перебивание друг друга и частные разговоры прекратились, по окончании прений производилось правильное голосование.

Дело, по которому я был приглашен, благодаря предварительной подготовке не вызвало никаких прений по существу. Министр финансов Бернацкий возбудил, правда, вопрос о некотором сокращении штатов нового учреждения, что грозило оттяжкой дела. Но когда я заявил ему, что по этому вопросу в междуведомственном совещании было достигнуто соглашение, он отказался от дальнейшего спора, и закон был принят без всяких изменений. После этого я удалился. Присутствовавшие чины Государственной канцелярии, заведовавшие делопроизводственной частью заседания, при оставлении мною заседания не удержались, чтобы не подойти и поздравить меня с благополучным окончанием.

Принятый на упомянутом заседании закон о преобразовании кодификационной части был распубликован за несколько дней до большевицкого переворота. Однако провести его реально в жизнь уже не удалось. Большевикам самая идея, положенная в основание закона, была чужда.

Мне остается рассказать, как был ликвидирован личный состав Государственного совета.

Судьба обоих законодательных учреждений, в сущности, была предрешена уже с того момента, когда новая власть в лице Временного правительства решила более их не созывать. В этом отношении высочайший указ о перерыве занятий обеих палат, ставший известным как раз в день 27 февраля 1917 г., когда в Петрограде вспыхнула революция, сыграл воистину роковую роль. Он донельзя упростил задачу Временному] правительству, освободив его от необходимости самому издать соответствующий акт, на что бы оно на первых порах, хотя бы по крайнему своему безволию, быть может, и не решилось.

В результате отказа от созыва законодательных учреждений и тем самым от попытки сотрудничества с ними сразу же создалось тягчайшее, в особенности при условиях военного времени, положение. Место ответственных законодательных учреждений заняло совершенно уж безответственное сборище, именуемое Советом рабочих и солдатских депутатов, крикливое, невежественное, лишенное элементарного здравого смысла, сплошь состоявшее, по душевному складу своему, из скрытых и явных дезертиров и пораженцев. Само по себе ни на что не способное, это жалкое скопище с первых же шагов стало слепым орудием в руках беззастенчивых демагогов, верховодивших в нем.