Давид Гримм - Воспоминания. Из жизни Государственного совета 1907–1917 гг.

Возвращаюсь после невольного отступления к ближайшей моей теме. Я уже указывал на то, что параллельно с возобновлением заостренной борьбы против думских законопроектов, неугодных правым, — борьбы, в конечном счете направленной на срыв всякой возможности разумного сговора между верхней и нижней палатой, — шла подготовка второй борьбы. Ее прямой целью являлось создание такой обстановки, при которой на будущее время в корне была бы пресечена всякая возможность новых выступлений в оппозиционном духе со стороны Государственного совета.

Непосредственной мишенью, в сторону которой стали направляться все удары, естественно, служили недостаточно покорные члены по назначению. Ноябрьская резолюция, вынесенная значительным большинством Государственного совета, ясно обнаружила, как глубоко оппозиционный яд успел проникнуть в ряды их. Надо было сразу и навсегда покончить с игрой в оппозицию назначенных членов Совета.

Общий план действий в этом отношении не отличался чрезмерной сложностью. В первую очередь надо было добиться устранения председателя Государственного совета А. Н. Куломзина за проявленное им полное бездействие и вице-председателя его И. Я. Голубева за то, что он не только нашел возможным мирволить оппозиции, но проявил прямое сочувствие ее субверсивным [301] тенденциям и дал ей возможность вынести мятежную резолюцию. На втором месте предстояло ослабить ряды оппозиции изъятием достаточного числа строптивых членов по назначению из состава присутствующих членов, с одновременным пополнением всех вакансий исключительно одними испытанными сторонниками правой ориентации.

Кто мог доставить материал, необходимый для обоснования этих мер in concreto [302]? Ответ ясен: is fecit, cui prodest [303]. Я этим не хочу бросить огульный упрек в полном отсутствии морального чувства на всех наших правых. Политическое ослепление, несомненно, сыграло тут свою пагубную роль, замутив у многих разум и совесть.

Основательная чистка, произведенная 1-го января 1917 г., вполне оправдала все надежды, возложенные на нее правыми.

А. Н. Куломзин и И. Я. Голубев были смещены и заменены: первый — И. Г. Щегловитовым, второй — В. Ф. Дейтрихом. Многолетний вице-председатель И. Я. Голубев, сверх того, был переведен в разряд неприсутствующих членов. Его участь разделил ряд других членов по назначению. В числе их, ко всеобщему удивлению, оказался даже бывший министр народного просвещения, обер-гофмейстер высочайшего двора П.М. фон-Кауфман-Туркестанский. За что, собственно, последнего могла постигнуть подобная кара, для непосвященных в тайны верхов так и осталось неизвестным. Вместе с тем в Государственный совет был назначен целый ряд новых членов, рекомендованных кем следует в качестве правых адамантов [304]. К числу их принадлежали, между прочим, бывший товарищ министра внутренних дел и один из главных инициаторов избирательного закона 3 июня 1907 г., государственный секретарь С.Е. Крыжановский, который, в отступление от всяких традиций, был назначен членом Государственного совета с оставлением его в должности государственного секретаря, — и неоднократно упоминавшийся мною бывший товарищ министра народного просвещения, сенатор первого департамента Сената, барон М. А. Таубе.

В первом же заседании Государственного совета после возобновления сессии в феврале 1917 г. стало ясным, какая участь, при создавшихся условиях, была уготована Государственному совету, в каком духе новый председатель предполагал руководить заседаниями Совета, какой муштре имелось ввиду подвергнуть высокое собрание. Яркой иллюстрацией нового курса служил инцидент, разыгравшийся в самом начале заседания, когда И. Г. Щегловитов отказал барону

В. В. Меллер-Закомельскому и мне в предоставлении нам слова для внеочередного заявления по вопросам, выдвинутым текущим политическим моментом. Об этом столкновении с ним мне уже приходилось упомянуть раньше (гл[ава] VII). Здесь я напоминаю о нем только для полноты картины.

Двумя неделями позже вспыхнула Февральская революция. Как раз 27-го февраля было назначено заседание Государственного совета. В тот же день был опубликован высочайший указ о перерыве занятий законодательных учреждений. Об этом, как я уже упоминал, меня утром по телефону предупредил И. Г. Щегловитов, с просьбой, обращенной ко мне как председателю прогрессивной группы, передать остальным членам группы, чтобы они не трудились приезжать в Мариинский дворец.