Вадим Волобуев - Иоанн Павел II - Поляк на Святом престоле

В 1973 году «оперативными средствами» среди духовенства был пущен слух, будто главным препятствием на пути соглашения между государством и костелом являются Вышиньский и «реализуемая им политика, совершенно оторванная от реалий»; в Риме ходили по рукам поддельные проповеди, якобы произнесенные примасом в варшавском соборе Святого Креста. Одновременно в итальянском журнале «Сеттеджорни» увидели свет документы, доказывавшие мнимое сотрудничество пшемысльского епископа Игнацы Токарчука с нацистами. О Войтыле сотрудники госбезопасности распространяли сплетни, будто краковский архиепископ купил свою магистерскую диссертацию. Паломникам, идущим в Ченстохову, подбрасывали порнографические материалы, у них крали документы и вещи, пачкали спальники, пробивали шины автомобилей и даже подсыпали дурманящие вещества в термосы. Священников, которые по той или иной причине оказались на прицеле Службы безопасности, изводили телефонными звонками с угрозами, писали о них издевательские надписи на стенах и т. д. В квартире близкого Войтыле ксендза Анджея Бардецкого установили прослушку, а самого священника 21 декабря 1977 года избили «неустановленные лица» (метод, вошедший в обиход как раз в семидесятые годы, хотя эпизодически применявшийся и раньше — вспомним аналогичное «воздействие» на Стефана Киселевского в марте 1968 года). В своем рвении тайные службы зашли так далеко, что начали издавать несколько журналов от имени анонимной внутрицерковной оппозиции, ратующей за обновление католичества [475]. Обо всем этом стало известно в 1991 году, когда методы действий спецслужб изучала особая парламентская комиссия.

В поисках управы на епископат Герек и его команда вернулись к идее Гомулки надеть на строптивых иерархов ватиканский хомут. Посул возродить варшавскую нунциатуру оказался достаточен, чтобы Павел VI окончательно отказал в аккредитации послу эмигрантского правительства Казимиру Папи. В феврале 1975 года в Польшу прибыл новый переговорщик от римского папы — архиепископ Луиджи Поджи. Перед поездкой ватиканский дипломат прошел, так сказать, курс подготовки, ознакомившись с обширными докладными польского епископата о ситуации в стране. «Ничего о вас без вас», — заверяла римская курия Вышиньского, но тот все равно остался недоволен визитом. По возвращении гостя в Рим примас отправил понтифику письмо, где обвинил архиепископа в превышении полномочий: дескать, он нарушил его, Вышиньского, прерогативу обсуждать с властями кандидатуры на епископские кафедры. А уж просьба Поджи отремонтировать бывшее здание ватиканского представительства в Варшаве и вовсе разъярила примаса — он счел это опо­средованным давлением на себя, дабы молчаливо согласиться с установлением дипломатических отношений с Ватиканом. Слово примаса по-прежнему имело большой вес в Риме. Когда в августе 1978 года скончался Павел VI, госсекретариат Святого престола уведомил польский епископат, что согласно воле покойного Поджи намеревается вновь посетить Польшу. Но Вышиньский сказал свое «нет», и визит не состоялся [476].

Игра партийного руководства все же принесла некоторые плоды: у Вышиньского совсем испортились отношения с внешнеполитическим ведомством Святого престола. Он уже и раньше критиковал «восточную политику» римских пап и осуждал подпись ватиканского представителя под Заключительным актом конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, поскольку в нем была прописана нерушимость послевоенных границ, а значит, перечеркивалась возможность выхода из СССР прибалтийских республик с их значительным процентом католиков; позднее примас выражал негодование тем, что Апостольская столица отказалась ставить на познанскую кафедру епископа Ежи Стробу, чтобы не сердить партию [477]. Конфликт с Поджи стал еще одним поленом в этот костер.

Впрочем, уловки партийной верхушки обнаруживали прискорбный для властей факт, что церковь в Польше так и не стала частью системы, в отличие, например, от СССР и Чехословакии. Признаком этого, в частности, было то, что Управление по делам вероисповеданий подчинялось силовому ведомству (МВД), а не идеологическому, как в прочих «народных демократиях». Это говорило о мощи костела в Польше — он рассматривался как противник, а не как один из винтиков государственной машины. Католическая церковь по-прежнему оставалась властительницей душ. Да и неудивительно. «Один день в неделю они уделяют пропаганде успехов партии. Однако мой сын изучает катехизис пять раз в неделю, — признавался некий варшавский журналист корреспонденту издания „Ньюсуик“ в 1979 году. — Кто добьется большего успеха?» [478]