Эрнест Лависс - Франция в XI – начале XIII века. Общество. Власть. Культура

При Филиппе I положение дел меняется. Папы взяли в свои руки руководство церковной реформой и должны были порвать с империей. Казалось, собственный интерес заставлял их опереться на капетингскую династию, чтобы облегчить себе борьбу против франконских государей. Но римская курия не сочла возможным теперь же усвоить эту естественную политику.

Потому ли, что они придавали мало цены союзу с капетингским королем, или же, увлеченные пылкостью своих религиозных убеждений, Григорий VII и Урбан II стремились во Франции, как и в других государствах, доставить торжество своим идеям и отнюдь не хотели щадить такого своевольного государя, как Филипп I. Между тем радикальное применение реформационных начал причиняло чувствительный ущерб светским интересам монархии. Филипп, поддерживаемый значительной частью своего духовенства, дал отпор папству и клюнийским монахам. Хотя во Франции вопрос об инвеститурах не имел того резкого характера, как в Германии, однако король не хотел отказаться от прибылей, какие доставляла ему власть над епископствами и аббатствами его королевства. Результатом этого сопротивления была беспрерывная вражда между римской курией и французской короной, продолжавшаяся с 1073 до 1104 г. Притом личная жизнь Филиппа вызывала против него суровые меры со стороны реформаторов, и борьба еще осложнилась отлучением от церкви французского короля.

В начале XII в. в отношениях папства к капетингской династии произошла перемена, которую нетрудно было предвидеть. Преемники Урбана II — Пасхалий II, Каликст II, Гонорий II и Иннокентий II, хотя и были воодушевлены тем же духом и так же были тверды в своей вере, но не обладали страстной энергией своих предшественников и были более склонны добиваться своей цели путем уступок. Продолжая борьбу против немецкого императора с прежней настойчивостью, римская курия начинает уступать требованиям времени. Она сближается с французской короной и делает Францию своей главной точкой опоры против нападений императорской партии. Именно в эту эпоху папы, для которых пребывание в Риме и вообще в Италии всегда было опасно, а подчас и невозможно, переносят свою резиденцию на французскую территорию, проводят целые годы во владениях французского короля и созывают здесь соборы, откуда гремят проклятия против императора и его приверженцев. Таким образом, при Людовике Толстом Капетинги действительно начинают заслуживать название старшего сына церкви, которое их преемники сохраняют до крушения старого порядка.

Правда, союз между папством и капетингским королевством пережил немало перипетий и не раз держался на волоске. Однако он продолжал существовать, потому что был необходим обеим сторонам. Королевская власть извлекла из него столько же и даже больше выгод, чем папство. Он способствовал упрочению династии и увеличению ее нравственного авторитета. Звание старшего сына церкви было в Средние века силой. Притом Людовик Толстый благодаря своей твердости не так часто являлся жертвой папских притязаний.

Курия обращалась с ним снисходительно или ласково, к чему совершенно не привык Филипп I. Со слабохарактерным Людовиком VII она будет обращаться высокомерно и повелительно; она с самого начала сломит его сопротивление, а затем необдуманная покорность окончательно отдаст его в ее руки. Людовик Младший будет покорным слугой папской власти, для которой его отец сумел быть только союзником.

Борьба Людовика Толстого с французским духовенством.Людовик VI подчинился влиянию церкви, потому что он был человеком своего времени и потому что традиционное благочестие капетингских государей налагало на него обязательства, нарушение которых восстановило бы против него общественное мнение. Но отсюда не следует заключать, будто его отношение к духовенству всегда отличалось той почтительностью, какую капетингское правительство в нормальное время оказывало прелатам, наполнявшим его армии и советы. Напротив, темперамент и военные привычки Людовика Толстого увлекали его к актам насилия и самым резким столкновениям с духовенством, которые папская политика была бессильна предотвратить. Он настаивал на том, чтобы воля короля почиталась во всех епархиях, на которые законным образом могла распространяться власть королевского правительства. Он хотел быть господином своего духовенства, как хотел быть властелином своих прямых вассалов, и, жестоко преследуя мятежных феодалов, он не щадил и епископов, которые пытались ускользнуть от его влияния и не хотели признавать монархических прав, освященных традицией. Три факта характеризуют его отношения к епископству: 1) он пытался заставить духовенство признать компетенцию и приговоры королевского суда; 2) он энергично отстаивал свое право вмешиваться в церковные выборы; 3) он вступил в открытую борьбу с самыми видными представителями реформаторских идей: он замучил Ива Шартрского, нанес оскорбление Гильдеберту de Lavardin, изгнал Этьена де Санлис и восстановил против себя св. Бернарда, который громил его своей негодующей речью.