Дэвид Граммитт - Краткая история. Война Алой и Белой розы

По крайней мере до июня 1449 года — времени отбытия из Ирландии, где герцог Йоркский служил лейтенантом [52] Звание лейтенанта (от фр. lieu tenant, букв. «держатель места») не было тогда воинским: оно означало «заместитель» или «помощник», «порученец». , или наместником, — он оставался верным слугой и опорой режима Ланкастеров. По праву рождения он гарантированно был очень близок к трону и удостоился принятия в орден Подвязки еще в 1433 году, в ожидании великих свершений. Впервые по-настоящему ответственное дело ему поручили в 1436 году, назначив королевским наместником во Франции. Похоже, тогда этот вельможа полагался на более старшего родича — своего шурина Ричарда Невилла, графа Солсбери, и опытного военачальника Джона Талбота (с 1442 года — графа Шрусбери), помогавших ему словом и делом. Так или иначе, первый период его службы стал вполне успешным. Второй, с 1441 по 1445 год, в военном отношении блестящим не назовешь, однако герцог зарекомендовал себя как способный управленец и дипломат. Он деятельно участвовал в переговорах, приведших к Турскому перемирию в 1444 году. В следующем году бароны приняли сторону герцога Йоркского перед лицом выдвинутого против него епископом Моленса обвинения в хищениях. С 1446 года герцог входил в число ведущих лиц правительства, приобрел немало земель и продвинулся по службе вследствие падения Хамфри, герцога Глостера.

Ближе к концу 1440-х, однако, положение Йорка становилось все сложнее. Невзирая на большие доходы, герцог жил не по средствам, и к 1450 году задолженность короны ему в форме невыплаченного жалованья и долгов достигла 26 000 фунтов. Герцог Йоркский оказался не в худшем положении, чем большинство кредиторов государя, — на самом деле в лучшем, нежели некоторые из них, но собственные финансовые проблемы заставили и его ощущать всеобщий кризис 1449–1450 годов. Есть сведения, что, возможно, герцог уехал из Англии в Ирландию, поскольку над ним сгустились тучи. Назначение его вовсе не представляло собой изгнание, как позднее заявляли последователи Кэда, но по возвращении в Англию в следующем году герцог Йоркский утверждал, будто некие придворные из королевского окружения в Северном Уэльсе замышляли устроить ему западню на пути как туда, так и обратно. В Ирландии Ричарду, как видно, доставили немало беспокойства недостаток средств для финансирования кампании против мятежных кельтских вождей и опасность выдвижения в отношении него таких обвинений в некомпетентности и измене, какие были выдвинуты против тех, кто вел войну в Нормандии. В июне 1450 года герцог писал графу Солсбери (и, вероятно, другим баронам), жалуясь, что без денег ему придется отказаться от командования. В письмах звучат страхи, терзавшие Ричарда в то время: «Нельзя, чтобы в хрониках написали, будто Ирландия была потеряна через мое небрежение» [53] M. Hicks . From Megaphone to Microscope: the Correspondence of Richard Duke of York with Henry VI // 1450 Revisited. Journal of Medieval History. 25 (1999). P. 249–250. .

Таким образом, летом 1450 года герцог Йоркский был вовлечен в серию событий, контролировать которые он не мог или почти не мог, а они грозили погубить его. Мятежники Кэда и многие другие считали его противоядием от «предателей» в окружении короля, разворовывавших предназначенные для общественного благосостояния средства; в равной мере королевский двор и другие объекты общественной ненависти видели в герцоге своего главного врага; сам Ричард опасался обвинения в измене за поддержку Кэда (заявлявшего о своем родстве с герцогом и принявшего имя Джона Мортимера) и подрыва своих позиций в качестве предполагаемого престолонаследника, не говоря уже о чем-нибудь похуже. Именно в такой обстановке подозрений и слухов он возвратился в Англию — по всей вероятности, в последнюю неделю августа. Как отмечалось в одном современном событиям тексте, ближний круг короля был «премного напуган» приездом герцога [54] N. Davies, R. Beadle, C. Richmond (eds.). Paston Letters and Papers of the Fifteenth Century. Oxford: Oxford University Press, 1971–2005. Vol. 2. P. 47. . Страх этот звучит отголоском в упоминаниях о неудачных попытках некоторых лиц королевского двора перехватить герцога на пути из Северного Уэльса и в торжественном заявлении о верности его королю в сентябре.

«Первое письмо» герцога Йоркского, как стал называться этот документ, бросало вызов тем, кто высказывался против герцога с целью очернить его публично перед королем. Он поклялся в преданности государю и объявил себя «верным рыцарем». Похоже, Генрих принял уверения в благонамеренности со стороны Ричарда Йоркского без оговорок, оба примирились, и король раскрыл объятия герцогу «как нашему верному подданному и нашему премного возлюбленному брату» [55] Griffiths. Duke Richard’s Intentions. P. 299–301. .