Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

К такой же датировке основного корпуса сведений Тацита о германцах и их соседях приходит и А. Б. Черняк (Черняк 1991).

Варианты понимания: «находят удовольствие в упражнении и быстроте ног; передвигаются пешими и притом с большой быстротой».

В приведенном переводе использованы сопоставленные с латинским текстом переводы С. П. Моравского (Древние германцы 1937), А. С. Бобовича (Тацит 1969), Ф. В. Шелова-Коведяева (Шелов-Коведяев 1991). Перевод намеренно не обработан литературно, в круглых скобках даны некоторые ключевые латинские термины и выражения и варианты их перевода, в квадратных скобках — добавления, проясняющие смысл фразы.

Не аргументируя, предлагаю гипотезу: атмоны — полесско-волынская зарубинецкая культура, сидоны — среднеднепровская, певкины — «зарубиноидные» памятники Подолии и поенештская культура; памятники последней расположены к северу от Нижнего Дуная, хотя и не достигают его дельты, — но у Страбона и не сказано, что все певкины живут в дельте. Они лишь «удерживают» там остров Певка, видимо, контролируя дунайскую торговлю.

Сарматами здесь и далее, в соответствии со словоупотреблением Тацита, называются все ираноязычные кочевники Северного Причерноморья.

Я принимаю чтение peditum (пехота), имеющееся в ряде манускриптов и положенное в основу перевода Ф. В. Шелова-Коведяева, в то время как преобладающее чтение pedum (ног) считаю умозрительной конъектурой. «Peditum» в значении «пехота» присутствует и в Tac. Germ. 6. Однако нет оснований для такого перевода всего оборота: «имеют преимущество в тренированности и быстроте пехоты» (Шелов-Коведяев 1991: 39, 45), да еще с пояснением, что они «имеют преимущество» именно перед сарматами.

Решительное преобладание пехоты отмечается только у хаттов, но это обученное строевое войско, оснащенное, кроме оружия, еще и саперными инструментами для создания земляного укрепления на ночь (Tac. Germ. 30).

К сожалению, я до сих пор не собрался обновить и опубликовать давно написанную статью об этом архаическом свидетельстве в труде Плиния («К вопросу о венедах Плиния Старшего» 1970 г., архив автора) и потому воспроизвожу здесь ее выводы, использованные мной в других работах (Мачинский 1976: 83–84; Мачинский, Тиханова 1976: 63; Мачинский, Кулешов: 2004: 29, карта, рис. 1).

С благодарностью вспоминаю Марию Ефимовну Сергеенко, которая когда-то перевела для меня с листа этот текст.

Благодарю Д. А. Браткина за помощь в уточнении перевода.

Так во всех списках. Благодарю за консультацию П. В. Шувалова.

Существует версия, что имя ставанов-стлаванов стало известно античной традиции не через посредство западных соседей (галиндов и судинов), а через восточных — аланов. Исходя из всего этногеографического и политического контекста второй половины I — начала II в., западная версия представляется мне более вероятной.

Имя venethi у Тацита, видимо, также перекрывает, хотя бы частично, и территорию днепро-двинской культуры, носители коей были, вероятно, северной группой балтов, проникающих в I–II вв. даже в Приильменье.

В дальнейшем при сравнении двух культур и в предлагаемой мной их этнической интерпретации я буду опираться в первую очередь на итоговую монографию Егорейченко (2006) как ведущего специалиста в этой области. При этом, естественно, я буду корректировать концепцию А. А. Егорейченко по некоторым спорным вопросам.

Правда, и А. Лухтан, и А. А. Егорейченко полагают, что наркунайские кельты, соответствующие найденным литейным формам, принадлежат «акозинско-меларскому» типу и поступали сюда с северо-востока, из западных районов ананьинской культуры. Типологические изыскания, однако, убеждают в том, что это меларские кельты, свидетельствующие о связях древнейшей культуры ранней штрихованной керамики со Скандинавией (Благодарю В. С. Бочкарева за консультацию по этому вопросу).

Дата этих имитаций совпадает и со временем получения Тацитом сведений о северо-восточных германцах и их соседях, в том числе об эстиях. После рассказа о свионах, которые сильны своим гребным флотом, он сообщает: «Что касается правого побережья Свевского моря, то здесь им омываются земли, на которых живут племена эстиев, обычаи и облик которых такие же, как у свевов» (Tac. Ger. 5). Из этого следует, что земли свионов были для Тацита левым берегом Балтики, а побережье эстиев лежало напротив него, и, судя по тексту, именно к нему в первую очередь могли направляться (мимо Готланда) корабли свионов. Как далеко на север простиралось это «правое побережье», явствует из того, что уже источники Плиния знали п-ов Курземе, а к началу II в. н. э. Марину — Птолемею были известны устья рек вплоть до Пярну в Эстонии (Браун 1899: 248, 253). Распространение гривен-подражаний лучше, чем какой-либо другой археологический материал, иллюстрирует эти данные Тацита. Во-первых, оно говорит о подвлиянности всей Юго-Восточной Прибалтики импульсам, исходящим из Скандинавии, население которой Тацит относит к свевам. Особо многочисленные находки бронзовых гривен именно в самом юго-восточном углу Балтики (от Кенигсберга до Паланги) расположены на самом морском побережье; видимо, сюда и прибывали чаще всего корабли скандинавов. Но, кроме того, такие гривны, возможно, по речным путям (Кулаков 2003) распространялись на территории всей Балтии, до южного берега Финского залива, демонстрируя впервые, вопреки разнородности археологических памятников на этой территории, известное ее единство, соответствующее обобщенным представлениям Тацита об эстиях всего правого берега Балтики.