Иван Саблин - Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

РГИА ДВ. Ф. Р-927. Оп. 1. Д. 40. Л. 33–63 (Протокол № 2 Приамурского Народного собрания, 26 июля 1921 г.); Л. 85–98 (Протокол № 3 Приамурского Народного собрания, 29 июля 1921 г.); Л. 102–124 (Протокол № 4 Приамурского Народного собрания, 2 августа 1921 г.); Общее дело (Париж). 1921, 31 марта. С. 2; Вечер. 1921, 13 июля. С. 3.

Народная Воля. 1921, 6 августа. С. 2–3.

Вечер. 1921, 13 июля. С. 3.

РГИА ДВ. Ф. Р-927. Оп. 1. Д. 59. Л. 639–682 (Протокол № 28 Приамурского Народного собрания, 21 октября 1921 г.); Руднев С. П. При вечерних огнях: воспоминания. С. 401–405.

Последние новости (Париж). 1921, 8 июля. С. 3; 1921, 19 июля. С. 3.

Согласно официальным данным, опубликованным читинским правительством в США, на 1921 год в ДВР насчитывалось 1446 кооперативов (включая 240 в Приморской и Приамурской областях), в том числе 1085 потребительских, 252 кредитных, 65 производственных, 22 розничной торговли и 22 смешанных. Местные кооперативы объединялись для создания бóльших по размеру региональных союзов с собственным производством, красильнями и мельницами, которые, таким образом, контролировали значительные доли потребительского рынка (Far Eastern Republic. Trade and Industries of the Far Eastern Republic. Washington, DC: Special Delegation of the Far Eastern Republic to the United States of America, 1922. P. 106–107).

РГАСПИ. Ф. 372. Оп. 1. Д. 54. Л. 91 (Протокол № 74 Дальбюро, 13 июня 1921 г.); Кулешов С. В., Волобуев О. В., Пивовар Е. И. Наше отечество. Т. 2. С. 133–135.

Там же. Л. 82 (Протокол № 68 Дальбюро, 6 июня 1921 г.); Л. 98 (Протокол № 79 Дальбюро, 24 июня 1921 г.).

Это решение было принято на Парижской конференции членов Всероссийского учредительного собрания (8–21 января 1921 г.).

РГАСПИ. Ф. 372. Оп. 1. Д. 54. Л. 106–107 (Протокол № 83 Дальбюро, 1 июля 1921 г.); Л. 109 (Вырезка из «Труда» от 10 марта 1921 г.); Л. 112 (Протокол № 84 Дальбюро, 6 июля 1921 г.).

Там же. Л. 114–117 (Протокол № 84 Дальбюро, 6 июля 1921 г.).

Там же. Л. 121 (Протокол № 88 Дальбюро, 13 июля 1921 г.).

Там же. Л. 149–149 об. (Протокол № 104 Дальбюро, 7 сентября 1921 г.).

РГИА ДВ. Ф. Р-4699. Оп. 1. Д. 139. Л. 34 (Закон о приостановлении приговоров об удалении из пределов республики, 26 сентября 1921 г.); Л. 72 (Закон о печати, 29 сентября 1921 г.); Л. 129 (Закон об отмене милитаризации труда в гражданских ведомствах, 31 октября 1921 г.).

Там же. Л. 110 (Закон об установлении положения о торгово-промышленных палатах, 6 октября 1921 г.); Л. 111–114 об. (Положение о торгово-промышленных палатах, 20 октября 1921 г.); Л. 138 (Положение о кооперативных организациях на территории ДВР).

РГАСПИ. Ф. 372. Оп. 1. Д. 54. Л. 164 (Протокол № 115 Дальбюро, 19 октября 1921 г.).

Там же. Л. 165–168 об. (Протокол № 116 Дальбюро, 24 октября 1921 г.); Л. 172 (Протокол № 117 Дальбюро, 29 октября 1921 г.); Л. 176 об. (Протокол № 119а Дальбюро, 2 ноября 1921 г.); Л. 182 (Протокол № 124 Дальбюро, 14 ноября 1921 г.).

РГИА ДВ. Ф. Р-4676. Оп. 1. Д. 154. Л. 9–10 об. (Протокол № 3 первой очередной сессии Народного собрания ДВР, 15 ноября 1921 г.).

РГИА ДВ. Ф. Р-4676. Оп. 1. Д. 154. Л. 12–19 (Протокол № 4 первой очередной сессии Народного собрания ДВР, 16 ноября 1921 г.).

Там же. Л. 19–23 (Протокол № 4 первой очередной сессии Народного собрания ДВР, 16 ноября 1921 г.); Л. 25 об. – 27 (Протокол № 5 первой очередной сессии Народного собрания ДВР, 17 ноября 1921 г.).

ДВР управляла Камчаткой с июня 1921 года. См.: РГАСПИ. Ф. 372. Оп. 1. Д. 54. Л. 102 (Протокол № 81 Дальбюро, 26 июня 1921 г.).

Аничков В. П. Екатеринбург– Владивосток, 1917–1922. С. 345–348; Курата Ю. Лагерь русских военнопленных в Хиросаки и факты из жизни Хрисанфа Платоновича Бирича; Руднев С. П. При вечерних огнях: воспоминания. С. 411–412.

Джон Дж. Стефан писал о 17 тысячах белых повстанцев, но Молчанов в позднем интервью утверждал, что бойцов было от 7 до 10 тысяч человек. По данным советских источников, в наступлении участвовало около 5300 белых (И на Тихом океане…: Народно-революционная армия ДВР в освобождении Приамурья и Приморья, 1920–1922: Сб. документов / Сост. В. О. Дайнес, В. Г. Краснов, Т. Ф. Каряева, В. В. Боброва, Н. Е. Елисеева, В. М. Михалёва, М. В. Стеганцев. Иркутск: Восточно-Сибирское кн. изд-во, 1988. С. 7, 65; Молчанов В. М. Последний белый генерал. С. 177–181; Парфёнов П. С. Борьба за Дальний Восток. С. 327–329; Stephan J. J. The Russian Far East. P. 149–151).

По приблизительным подсчетам, население на территории ДВР в 1922 году и на бывшей территории ДВР в 1923 году насчитывало 1,2 милионов русских, 350 тыс. украинцев, 110 480 корейцев, 108 800 бурят-монголов, более 100 тысяч китайцев, более 40 тысяч белорусов, 10 600 евреев, 10 тысяч японцев, 9 тысяч турко-татар и меньшие по численности группы поляков, латышей, эстонцев и других новоприбывших. Коренные группы населения включали в себя 8848 тунгусов (эвенков и эвенов), 5 016 гольдов (нанайцев), 4634 гиляка (нивха), 2407 ороченов (вероятно, сюда включены орочены, орочи и удэгэйцы), 1257 ольчей (ульчей), 1362 айна, 1201 якут, 425 самагиров, 423 негидальца, 395 ороков, 160 манегиров, 159 солонов, а также тазы (китаизированные орочены), дауры и другие. В Камчатской области, которую ДВР в марте 1921 года передала Советской России, насчитывалось 4561 новоприбывший (в основном русские), 490 иностранцев и 30 524 представителя коренного населения. См.: РГИА ДВ. Ф. Р-2422. Оп. 1. Д. 61. Л. 1 (Телеграмма от Дальревкома в Наркомнац, 18 ноября 1922 г.), а также коллективную монографию: История Дальнего Востока России от эпохи первобытного общества. Т. 3. Кн. 1. С. 480–481. В этих двух источниках численность большинства групп совпадает, но, согласно телеграмме, в регионе было 767 427 корейцев и 15 солонов, в то время как источники, проанализированные Мухачёвым и его коллегами, не включают якутов. Другие источники сообщают, что на 1922 год на территории ДВР проживали около 700 тысяч корейцев, 200 тысяч украинцев, 12 тысяч евреев и 10 тысяч татар. См.: ГАХК. Ф. Р-19. Оп. 1. Д. 47. Л. 31 (Объяснительная записка к положению о культурно-национальных самоуправлениях экстерриториальных национальных меньшинств ДВР, октябрь 1922 г.); 12 115 чукчей, 9952 тунгуса (сюда входят эвенки, эвены или ламуты, орочены), 7385 коряков, 6207 нивхов, 4159 нанайцев, 3212 самагира, негидальца, ульча, орока и манегира, 2805 камчадалов (ительменов или людей смешанного русско-автохтонного происхождения), 1 817 орочей (удэгэйцев) и тазов, 1457 айнов, 1272 якута и несколько сотен чуванцев и юкагиров на всем российском Дальнем Востоке, включая Камчатскую область, в 1923 году. См.: ГАХК. Ф. Р-58. Оп. 1. Д. 30. Л. 2а–2б (Туземные племена Дальнего Востока, Дальревком, 1923). Указанное в этих документах общее число корейцев является либо ошибкой, попавшей сразу в несколько документов, либо намеренным завышением их численности Правительством ДВР. Численность украинцев остается спорной в силу крайней амбивалентности этнических категорий в изучаемый период. Украинские организации в 1918 году заявляли, что число украинцев на Дальнем Востоке достигает 437 тысяч. Число белорусов тоже сложно выявить, поскольку некоторые из них считали себя украинцами ( Черномаз В. А. Украинское национальное движение на Дальнем Востоке. С. 49, 56–57). Согласно официальным данным, как численность, так и состав населения оставались плохо изученными и в 1923 году ( Суховий С. Ф . Советский Дальний Восток. Чита: Книжное дело, 1923. С. 7–8).