Иван Саблин - Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

Стремясь найти общий язык с оппозицией, Краснощёков обратился в Оргбюро (Организационное бюро) ЦК РКП(б) с предложением кооптировать в кабинет трех иркутских эсеров. Предложение Краснощёкова вполне вписывалось во внутрипартийные дискуссии 1921 года, когда некоторые большевики считали, что за новой экономической политикой может последовать и некоторая демократизация. В РСФСР Тимофей Владимирович Сапронов предложил «поиграть в парламентаризм», позволив небольшевикам принять участие во ВЦИК. Публикация в июле 1921 года «Смены вех», сборника статей Николая Васильевича Устрялова и других эмигрантов, выступающих за примирение с большевиками во имя национальных интересов России, казалось, показала возможность компромисса даже с несоциалистами. Хотя дискуссии среди большевиков продолжались и в 1922 году, ЦК партии уже в июне 1921 года отверг предложение Краснощёкова [710].

Позиции Краснощёкова в ДВР тоже слабели. В июне 1921 года, стремясь снизить напряженность в отношениях между дальневосточными большевиками, ЦК командировал в состав Дальбюро Якова Давидовича Янсона и Петра Федоровича Анохина, а Василию Константиновичу Блюхеру поручил взять под контроль НРА [711]. Их назначение не привело к немедленным изменениям, и Ф. Н. Петров продолжил переговоры с эсерами, требуя, чтобы они подписали декларацию, осуждающую решение европейской организации эсеров сотрудничать с кадетами против Советской власти [712]. Ф. Н. Петров утверждал, что эсеры приняли это условие на национально-оборонческих основаниях, и 6 июля 1921 года Дальбюро согласилось переформировать коалиционный кабинет, утвердив Труппа министром юстиции, а Антона Матвеевича Флегонтова – министром сельского хозяйства [713].

Но в ходе все того же заседания Дальбюро трения между дальневосточными большевиками переросли в открытый конфликт. 4 июля 1921 года Правительство ДВР отправило Юрина в Пекин с новой миссией, оставив его на посту министра иностранных дел и назначив Иннокентия Серафимовича Кожевникова исполняющим обязанности министра иностранных дел без согласования с Дальбюро. По инициативе Янсона 6 июля 1921 года Дальбюро большинством голосов признало это решение недействительным, указывая, что партийная организация никогда не давала Краснощёкову полномочий на самостоятельное ведение внешней политики. Более того, резолюция обвиняла Краснощёкова в неповиновении ЦК РКП(б) и Наркоминделу, называя его действия «нарушением партийной дисциплины и этики, срывом авторитета Дальбюро и стремлением создать трения и склоку между Дальбюро и официальным органом ДВР». Моисей Израилевич Губельман обвинил Краснощёкова в интригах. Янсон утверждал, что Краснощёков не соблюдает принцип коллегиального руководства, что «у него полная авторитарность» и что он воспрепятствовал созданию партийного ядра, превратив Дальбюро в «помойную яму». Никифоров поддержал Янсона, назвав Краснощёкова «политическим авантюристом». Дискуссия переросла в ссору. Краснощёков выступал резче всех: «Краснощёков боролся в Учредсобрании. С первого дня организации буфера, я получил мандат от Смирнова и еще четыре мандата от т. Чичерина на руководство внешней политикой ДВР». Краснощёков заявил, что он лично руководит «всей политикой»: «Пора перестать быть старыми петухами. Неужели вы думали, что Цека устранит меня по вашей резолюции?» Несмотря на сопротивление Ф. Н. Петрова и Юрина, Янсон, Анохин, Никифоров и Моисей Губельман приняли резолюцию против Краснощёкова [714]. Через несколько дней Политбюро вызвало его в Москву [715], а в сентябре 1921 года Дальбюро назначило главой Правительства ДВР Н. М. Матвеева [716].

После того как Краснощёков был отозван, устройство ДВР претерпело некоторые изменения. В частности, были проведены политические и экономические реформы в ожидании Вашингтонской конференции. В сентябре – октябре 1921 года правительство Н. М. Матвеева приняло несколько законов, повышавших уровень экономической свободы – да и политической, если учитывать важную роль, которую играли кооперативы. Административная высылка из ДВР была приостановлена; пресса была освобождена от административных штрафов в соответствии с Конституцией ДВР; была отменена близкая к военной служба врачей и медицинского персонала, ветеринаров, работников транспорта и связи [717].

Чтобы оживить экономику ДВР, читинское правительство приняло постановления о торгово-промышленных палатах и кооперативах, регулирующие экономическое самоуправление. Вместе с тем эти постановления, предусматривающие обязательную регистрацию, были и средством укрепления государственного контроля. Более того, от кооперативов ожидали, что они объединятся в Дальневосточный союз потребительских обществ (Дальцентросоюз), филиал Всероссийского центрального союза потребительских обществ (Центросоюза), находившегося под контролем советского правительства и использовавшегося для преодоления экономической изоляции [718]. Политическая либерализация тоже оказалась лишь поверхностной. Осенью 1921 года экономические тяготы в ДВР привели к забастовкам по всей республике. Дальбюро, не желая идти ни на какие уступки, решило действовать через подконтрольные профсоюзы [719]. Кроме того, Дальбюро не собиралось искать компромиссы с умеренными социалистами: в частности, был отвергнут план эсеров по замене Приамурского государственного образования на новое коалиционное Приморское областное управление. Более того, оно поддержало проект реорганизации цензуры, ограничило ожидающуюся сессию Народного собрания ДВР одним месяцем и сочло ненужным коалиционное правление [720].