Боб Блэк - Дополнение к «Упразднению работы»

Книга Адриано Тильгера «Работа сквозь века», которая на самом деле посвящена отношению элиты к работе, коротка и конкретна. Для древних греков работа – в смысле физического труда – была проклятием и ничем иным. Для этого у них было слово ponos , имеющее тот же корень, что и латинское poena , «печаль». Для их современников, евреев, работа также являлась тяжёлой мучительной рутиной – и, вдобавок ко всему, это было наказание или искупление греха. Но труд был достоен похвалы, если был сделан так, что имелась возможность поделиться его плодами с нуждающимися братьями. Христианство опиралось на оба источника. Святой Фома Аквинский считал работу обязанностью, налагаемой природой. Мы начинаем дрейфовать на опасную территорию. Лютер поднял работу на ступеньку выше. Она, безусловно, являлась моральным долгом для всех, кто способен к труду, а законный труд был служением Богу: «Лютер возложил венец на потное чело труда. Из его рук работа вышла наделённой религиозным долгом». 118 118 Ibid. P. 3—50 (цитата на P. 50). Лютер был «истинным изобретателем современной доктрины о том, что в труде есть нечто по своей природе достойное и похвальное, что человек, несущий бремя в разгар дня, каким-то образом более угоден Богу, чем человек, который отдыхает в тени». – Mencken H.L. A Mencken Chrestomathy. New York: Alfred A. Knopf, 1949. P. 107.

Для кальвинистов работа должна была быть сделана для выполнения святой цели и ни по какой другой причине: Кальвин «является отшельником рынка». Работа не для «богатства, имущества или изнеженной жизни»: её плоды для инвестирования. С буржуазной точки зрения, как заметил Энгельс, «там, где Лютера постигла неудача, победил Кальвин». 119 119 Энгельс Ф. Введение к английскому изданию «Развития социализма от утопии к науке» / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М.: Политиздат, 1962. Том 22. С. 308. «Его [Кальвина] догма отвечала требованиям самой смелой части тогдашней буржуазии». – Там же. Обсуждая протестантскую этику и дух капитализма, Энгельс опережает Вебера на поколение. XIX век (это бесцеремонная история) является Золотым веком работы. С тех пор многие работают ради работы. 120 120 Tilgher. Work through the Ages. P. 71. Но Тильгер полагал, что в его время (1920-е годы) воля к работе начала ослабевать. 121 121 Tilgher. Work through the Ages. P. 57—90, 141—148 (цитаты на стр. 57, 58). Возможно, что он прав. Но в ХХ веке, как раз в это время, главными выразителями трудовой этики, как отметил Г. Л. Менкен, были фашисты и коммунисты. Учение о врождённой добродетели труда

лежит в основе всех новых неевклидовых теологий, например, большевизма и фашизма, хотя они отвергают некоторые из его традиционных последствий. Все они горят желанием трудиться и приберегают свои худшие анафемы для тех, кто пытается уклониться от этого. Хартия труда итальянских фашистов гласит: «Труд во всех его формах, интеллектуальный и учебный, является общественным долгом». На что Конституция СССР отвечает звучным антифоном: «Союз Социалистических Республик объявляет труд обязанностью всех граждан». 122 122 Mencken H.L. Treatise on Right and Wrong. New York: Alfred A. Knopf, 1934. P. 28. «„Социалистический человек“ подозрительно напоминал взбесившийся тэйлоризм» – Валлерстайн И. Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация / Пер. К. Фурсова. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2008. С. 126.

Согласно анархистской агиографии, анархисты во время Испанской революции (1936—1939) были самыми благородными, самыми героическими 123 123 Об этом свидетельствует название книги: Bookchin M. The Spanish Anarchists: The Heroic Years, 1868—1936. New York: Harper Colophon Books, 1978. Это его наименее плохая книга. и самыми революционными рабочими, которых когда-либо видел мир: «ибо испанский анархизм оставался прежде всего народным движением, отражающим заветные идеалы, мечты и ценности простых людей, не эзотерическим мировоззрением, а крепко спаянной профессиональной партией, далёкой от повседневных переживаний крестьянина и фабричного рабочего» (Мюррей Букчин). 124 124 Ibid. P. 2. Фабричные рабочие Каталонии были сердцем и душой революции, гордостью и радостью того, что осталось от Международного анархистского движения.

Я выражаюсь штампами, потому что именно так на эту тему говорят анархисты. Официальный анархизм, хотя и официально атеистический, превозносил трудовую этику, индустриальные технологии, продуктивность и идеологию солидарности и жертвенности. А также рабочее самоуправление промышленностью. 125 125 Seidman M. Workers Against Work: Labor in Paris and Barcelona During the Popular Fronts. Berkeley, CA: University of California Press, 1991. Chs. 2—3. Официальный испанский анархизм продвигал эти принципы, возможно, даже более настойчиво, чем анархизм в других местах: «прославление труда как освободительной, господствующей формы анархизма, а затем и анархо-синдикализма, привело не только к принятию индустриализации, но и к её стимулированию». 126 126 Ibid. P. 42. Большая часть современного анархизма идёт тем же путём.