Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Последовал шум отодвигаемых стульев. Оба премьера с нескрываемой антипатией уставились друг на друга и разошлись.

Поздно вечером Чемберлен, Саймон и Вильсон собрались на Даунинг-стрит, 10, чтобы выработать линию поведения на следующий день. Сопротивление французского премьера нужно было преодолеть любой ценой.

Как явствует из соответствующих документов (и Чемберлен всегда подозревал это), во французском лагере у англичан был союзник. Рано утром 26 сентября Жорж Боннэ позвонил в Париж и через Эрика Фипса предложил выход из создавшегося положения. Единственное, что требовалось от английского правительства, это заверить Даладье в своей решимости занять жесткую позицию в отношениях с Гитлером и предпринять согласованные решительные шаги. «Премьер не настаивает на своей точке зрения, — сказал Боннэ, — он только хочет показать народу, будто делает все, что в его силах» *.

Поговорив с Фипсом, Чемберлен понял, что именно этого руководящего принципа ему следует придерживаться. Когда несколько позднее в то утро было возобновлено совещание (на которое приехал также и начальник французского генерального штаба генерал Морис Гамелей), англичане изменили свою тактику. Премьер-министр был дружелюбен. Он понимал сомнения французского премьера и мог только заверить его, что Англия тоже решительно настроена воспротивиться шантажу Гитлера.

После этого британский премьер-министр объявил, что теперь он намерен послать в Германию своего представителя, чтобы встретиться с Гитлером и немедленно сообщить ему о новой решимости союзников. В послании, которое он направит рейхсканцлеру, он будет настаивать на осуществлении плана передачи Судетской области и ее населения рейху, тем самым урегулировав проблему без кровопролития и излишних страданий для обеих сторон,

1Это любимый трюк Боннэ. Уместно вспомнить, что именно он высказал идею, что чешские руководители нуждаются в давлении со стороны Англии и Франции, чтобы создать видимость, будто их «вынудили» к капитуляции. — Прим. авт. под наблюдением международного органа, составленного из беспристрастных представителей Германии, Чехословакии и Англии.

«А если Гитлер не согласится?» — спросил Даладье.

«Тогда нам придется предъявить ему ультиматум. Наш представитель заявит ему, что в самом худшем случае Франция и Англия будут вместе сражаться за Чехословакию».

Не веря своим ушам, Даладье уставился на Чемберлена. Действительно ли англичане изменили свои взгляды, политику, убеждения и встали на сторону французов? И он сказал:

«Я с большим облегчением воспринимаю это заявление. Кого вы посылаете в качестве вашего представителя?»

Не моргнув глазом, Невиль Чемберлен ответил:

«Моего хорошего друга и советчика сэра Горация Вильсона».

Еще до совместного англо-французского совещания утром 26 сентября Чемберлен вызвал к себе на Даунинг-стрит Вильсона и сказал: «Вот это вам нужно передать Гитлеру».

Это было письмо, подписанное премьер-министром и адресованное канцлеру германского рейха, в котором говорилось, что Вильсон является личным представителем Чемберлена, пользующимся его полным доверием, и имеет полномочия вести переговоры с фюрером. Здесь же было и письмо от чехословацкого правительства, в котором сообщалось, что после тщательного рассмотрения оно отвергает предложения Гитлера, изложенные им в Годес-берге. Кроме того Вильсону был вручен составленный Джоном Саймоном в ходе заседания английского кабинета краткий меморандум, в котором указывалось, что после всестороннего рассмотрения вопроса английское правительство не может позволить себе советовать чехам принять годесбергский диктат и что чехи поэтому отклоняют его. Подтекст означал, что, если Германия предпримет нападение на Чехословакию, Франция также может вступить в войну, а тогда и Англия неизбежно должна прийти па помощь своему союзнику. И Вильсон и Чемберлен рассматривали этот меморандум как «ультиматум» немцам, и премьер-министр самым подробным образом инструктировал своего помощника относительно того, при каких обстоятельствах меморандум может быть вручен: только в том случае, если Гитлер откажется проявить благоразумие.

Вильсон сел в специальный самолет, ожидавший его в Кройдоне; вторым пассажиром был клерк из Форин Оффиса — на всякий случай, если Вильсону потребуется что-то продиктовать. В аэропорту Темпельгоф Вильсона встретил Невиль Гендерсон, который по пути в посольство сообщил ему, что договорился о встрече с Гитлером на пять часов после полудня в имперской канцелярии.