Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Затем Геринг начал неистово поносить антигерманскую пропаганду польского радио и с возмущением говорил об отдельных примерах, приводимых в польской пропаганде: «Сегодня польское радио сообщило, что немецкие солдаты, дезертировавшие и перешедшие к ним, имеют жалкую экипировку, что их мундиры обветшали, износились, что солдаты подпоясаны бечевкой». Герингу это казалось самым тяжким оскорблением.

Свои бурные излияния фельдмаршал закончил заявлением, что была только одна причина, почему Германия не устраняла всех’ своих обид на Польшу применением силы: потому что она действительно хотела договоренности с Англией. Однако Англия и Франция поступили глупо, рассчитывая, что смогут предотвратить вторжение Германии в Польшу, если бы немцы действительно нашли это необходимым. И, как бы в раздумье, Геринг произнес фразу, которая застигла Далеруса врасплох: «В таком конфликте Италия, что бы ни случилось, будет сохранять нейтралитет».

Постепенно фельдмаршал успокоился и начал говорить о поведении Гендерсона, больше с огорчением, чем со злостью. Геринг считал, что английский посол поступил скверно, как раз в тот момент, когда фюрер собирался сделать «добрый жест». Потом фельдмаршал сказал, что, несмотря на случившееся, Гитлер, по-видимому, на следующий день выступит с еще одним предложением. Геринг сказал, что не может сообщить всех деталей этого предложения, но хотел бы изложить его в общих чертах, чтобы продемонстрировать желание германского правительства прийти к соглашению.

После этого Геринг вырвал из атласа страницу. На карте Польши он заштриховал некоторые районы зеленым карандашом и обвел красным те районы, которые можно было считать чисто польскими землями. Затем в общих чертах набросал для Далеруса план по урегулированию польского вопроса, с которым Гитлер был бы готов согласиться. Далерус следующим образом суммирует высказанные Герингом предложения:

«1. Германия будет настаивать на своих притязаниях на Данциг.

2. Чтобы достигнуть справедливого и прочного реше-ния проблемы «коридора», Гитлер, возможно, предложит проведение плебисцита в соответствующих районах. Плебисцит должен быть проведен приблизительно так же, как он был проведен в Сааре, и должен охватить территории со смешанным населением из немцев и поляков. Если по плебисциту территория отойдет Польше, то Германии должна быть предоставлена полоса для проезда с широкой автострадой и четырехколейной железной дорогой. Эта железная дорога будет построена таким образом, чтобы не мешать транспортным артериям Польши. Если же результаты плебисцита окажутся в пользу Германии, то Польше будут предоставлены аналогичные линии коммуникаций. Соблюдение этого соглашения будет гарантировано пятью великими державами (Германия, Англия, Франция, Италия и СССР)».

Было уже около часу ночи перед рассветом 30 августа, когда Геринг вручил Далерусу вырванный из географического атласа лист и изложенные в общих чертах предложения. «Везите это в Лондон и покажите Чемберлену и Галифаксу, — сказал он. — Здесь то, что мы предлагаем».

Спустя четыре часа самолет с Далерусом на борту поднялся в воздух и взял курс на Англию. В 10 часов 30 минут утра 30 августа Далерус уже беседовал с премьер-министром и Галифаксом на Даунинг-стрит, 10.

К полуночи на 31 августа, когда уже было упущено много драгоценного времени, Невиль Гендерсон появился в министерстве иностранных дел в Берлине с новой нотой английского правительства. В ноте приветствовалось пожелание Германии к улучшению отношений и одобрялись прямые переговоры между Берлином и Варшавой, однако указывалось, что «было бы невозможно установление контакта столь быстро — сегодня».

Но почему невозможно? Учитывая сложившиеся обстоятельства, чем быстрее был бы установлен контакт, тем лучше было бы для всех.

Последовавшая затем стычка между Риббентропом и Гендерсоном вошла в историю как наиболее драматичное и бурное столкновение между двумя дипломатами современности. Никому не пришло в голову добавить, что это было не более, чем буря в стакане воды. По общему мнению, Риббентроп не ожидал, что английская нота будет столь непреклонной в своем отказе одобрить скорейшую встречу между немцами и поляками. По мере того как Гендерсон хладнокровно, параграф за параграфом, зачитывал ноту, нарастал и гнев Риббентропа. В данном случае его можно было понять. Секретная служба уже проинформировала Форин Оффис, что на 1 сентября назначено нападение на Польшу, и из этой информации можно было сделать заключение, что у Гитлера осталось очень мало времени для маневрирования.