Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

На все эти разговоры ушло около получаса, и времени оставалось все меньше и меньше. Потом Гитлер наконец вернулся к сложившейся на сегодня обстановке и сразу вспылил. Он вспомнил беседу с Гендерсоном, которая состоялась накануне. Тогда он сделал послу великодушное предложение — альянс между Великобританией и Германией. «Но можно ли полагаться, что Гендерсон доведет до Чемберлена всю важность такого предложения? Поймут ли в Англии обстановку? Это мое последнее великодушное предложение Англии». Неистовство Гитлера усилилось, когда он начал распространяться относительно «подавляющего превосходства» германских вооруженных сил над вооруженными силами Запада. Геринг одобрительно хихикал, когда фюрер возносил мощь люфтваффе, и утвердительно кивал головой при каждом упоминании о новом оружии в армии и военно-морских силах.

Далерус старался не вступать в спор, а успокоить Гитлера, напомнить ему о внушительных ресурсах, которыми располагают его противники. «Я говорил медленно и спокойно, — писал впоследствии Далерус, — чтобы пе вызвать у пего излишнего раздражения. Казалось, он задумался над тем, что я говорил, однако затем вскочил, сильно волнуясь и нервничая, и начал ходить по комнате, твердя, что Германия всесильна и может нанести поражение своим противникам в скоротечной войне». Будучи человеком разумным, Далерус понимал, что перед ним совершенно ненормальный человек. Фразы Гитлера звучали коротко, отрывисто, он, по-видимому, думал о войне. «Если уж быть войне, то я буду строить подводные лодки, подводные лодки, подводные лодки, подводные лодки...» Его голос, постепенно слабея, замирал. Спазмы сотрясали его тело. Вдруг он высоко поднял руку и начал кричать на самых высоких топах: «Я буду строить самолеты, самолеты! Я превращу в руины территорию моих противников! Война меня не пугает! Теперь невозможна изоляция Германии. Если немецкому народу предстоят лишения, то пусть они будут сейчас. Я первый возьму на себя эти лишения и покажу подлинный пример моему народу. Мои страдания подстегнут народ на сверхчеловеческие усилия!»

Далерус теперь заметил, что глаза фюрера стали стеклянными, а голос — неестественным.

«Если не будет масла, я первый перестану его кушать! Немецкий народ лояльно и с готовностью сделает то же самое. Если противник может выдержать несколько лет, я, располагая такой властью над немецким народом, выдержу на год дольше. Именно поэтому я знаю, что превосхожу всех других».

Здесь Гитлер снова начал ходить по комнате, потом, обернувшись к шведу, сказал:

«Господин Далерус, можете ли вы, так хорошо зная Англию, дать мне какое-нибудь объяснение моим бесконечным неудачам в попытках прийти к соглашению с ней?»

«Ваше превосходительство, — неуверенно отвечал Далерус, — зная довольно основательно английский народ, его склад ума и его отношение к Германии, я должен совершенно определенно сказать вам о своем абсолютном убеждении, что эти трудности проистекают из недостатка доверия лично вам и вашему правительству».

«Идиоты! Разве я когда-нибудь лгал им?» — воскликнул Гитлер, ударив себя кулаком в грудь.

«Ваше превосходительство, я только бизнесмен. В деловом мире мы всегда говорим, что соглашение может быть основано только на взаимном доверии. Если нет этого доверия, нельзя сделать ничего».

Последовало долгое молчание; Гитлер снова начал ходить взад и вперед по огромному ковру перед своим рабочим столом. Геринг все еще сидел на подлокотнике дивана, слегка покачиваясь.

«Господин Далерус, — заговорил наконец Гитлер, — вы услышали мое мнение. Вы должны немедленно поехать в Англию и изложить его английскому правительству. Не думаю, чтобы Гендерсон меня понял. Я действительно хочу прийти к соглашению».

«Но к какому соглашению? — спросил Далерус, и Гитлер с Герингом тут же приступили к разъяснению, какого прохода через «польский коридор» хочет Германия. Принесли атлас, и Геринг с одобрения Гитлера провел на карте линию, вырвал эту страницу из атласа, отдал ее Далерусу, и тот положил ее в карман.

«А как насчет Данцига?»

«Данциг должен быть возвращен рейху, однако Польша будет иметь свободный доступ в гавань, «коридор» к своему порту Гдыня и территории вокруг него».

«А как насчет целостности Польши?»

«Германия даст гарантии неприкосновенности польских границ».

«А как насчет колоний, требуемых Германией?»

«Старые колонии Германии должны быть возвращены ей, и после этого она даст гарантии неприкосновенности границ Британской империи и возьмет на себя обязательство защищать ее границы. Вы понимаете, что это значит? — разъяснял Гитлер. — Если когда-либо между Италией и Англией разразится конфликт на Средиземном море или еще где-либо, Германия будет поддерживать Англию!»