Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Фрау Ригеле, сестра фельдмаршала Геринга, 24 июля позвонила во французское посольство Полю Стэлепу и попросила его приехать в гости.

«Вы должны обязательно навестить меня, — сказала опа. — Это, возможно, последний шанс увидеть друг друга. Не исключено, что потом мы не скоро увидимся».

«Мне очень трудно, — ответил Стэлен. — Посол уехал в отпуск, и я очень занят».

«Это не просто желание увидеть вас, Поль. Есть и другие соображения. Пожалуйста, найдите время!»

Стэлен нашел время.

Вечеринка оказалась скучной и неинтересной. Комнаты были полны полупьяных нацистских чиновников и офицеров военно-воздушных сил. Через час фрау Ригеле ввела его в другую комнату.

«Мне нужно идти», — запротестовал он.

«Не уходите, — попросила Ольга Ригеле. — Останьтесь всего на полчаса».

Она все время поглядывала на дверь, и в одиннадцать часов, как раз когда Стэлен подумал, что он более не в состоянии выдержать, появились генерал Боденшатц и фельдмаршал Геринг. Некоторое время они потолкались среди гостей, прислушиваясь к разговорам, затем фрау Ригеле увела их. Вернувшись через минуту в компату, где находился Стэлен, она знаком пригласила его следовать за ней.

Геринг и Боденшатц находились в кабинете. На столе стояли бутылки шампанского и виски. Жестом его пригласили к столу. Герипг повернулся к Стэлену и спросил:

«Вашего посла пет в Берлине. Где он находится? В Париже?»

«Он уехал в отпуск», — ответил Стэлен.

«Когда он вернется?» — спросил Геринг.

«Примерно 15 августа».

Геринг тревожно взглянул на Стэлена:

«Это слишком поздно. Вы не думаете увидеться с ним раньше?»

«Нет, но я мог бы написать ему».

«Очень важно, чтобы глава вашего правительства был предупрежден относительно возможного поворота событий. — Геринг сделал паузу, отпил глоток шампанского и затем сказал: — Франция не должна идти на риск из-за Польши; это против ее интересов. Сейчас ничего не произойдет, но через две-три недели мы, вероятно, окажемся в кризисе, значительно более серьезном, чем в прошлом ГОДУ».

«Я поеду в Париж и доведу это до сведения моего правительства,— ответил Стэлен.— Но сначала одна просьба».

«Какая? Мы всегда готовы помочь вам».

«Самолет французского военно-воздушного атташе находится в Праге с 15 марта, и мы никак не можем получить его обратно. Не вернете ли вы его нам? Я мог бы выехать в Прагу и на этом самолете вылететь в Париж».

Геринг повернулся к Боденшатцу:

«Проследи за этим, Карл. — Затем сказал Стэлену: — Отправляйтесь в Париж и проинформируйте свое правительство о том, что здесь происходит».

Через два дня Поль Стэлен вылетел в Прагу на маленьком связном самолете, предоставленном ему люфтваффе. С аэродрома он отправился в город, чтобы позавтракать, и очень пожалел об этом. Флаг со свастикой развевался над Пражским Градом, немецкие солдаты на Карловом мосту фотографировали своих девиц, а Старый город скорбно молчал под тяжестью немецкой оккупации. На следующий день Стэлен вылетел обратно в Берлин на самолете французского военного атташе. В аэропорту Тем-пельгоф к Стэлену присоединился его помощник, и самолет полетел дальше, взяв курс на Францию. При этом Стэлен не преминул воспользоваться случаем пролететь на небольшой высоте над немецкими оборонительными сооружениями (ведь он, в конце концов, летел с разрешения военно-воздушных сил Германии). Его помощник производил фотографирование Западного вала так старательно, как это только было возможно.

На следующий день Стэлен явился во Второе бюро, но большинство руководящих сотрудников оказалось в отпуске, п Стэлен направился в министерство авиации. Генерал Выолемен принял его весьма неохотно. К этому времени генерал начал проявлять осторожность к Полю Стэлену, который был предвестником скверных новостей и при каждом появлении нагонял такого страху на своих шефов, что тех прошибал холодный пот.

Стэлен изложил содержание беседы с Герингом и затем добавил:

«Я убежден, что немцы нападут на Польшу в ближайшие четыре недели».

Выолемен не поверил ему:

«Уверен, что вас неправильно информировали. Правительство располагает совершенно противоположными 268

сведениями. Насколько мы понимаем обстановку, дела улучшаются, и не будет никакой войны. Однако на всякий случай мы уже приняли меры, чтобы встретить любую неожиданность ».

«Но ведь вопрос заключается не только в принятии мер предосторожности, — отвечал Стэлен. — Нам в посольстве в Берлине нужно точно знать, что предпримет Франция, если немцы нападут на Польшу. Нападем ли мы па Германию? Какие объекты мы будем бомбить? Разве вы не понимаете, что, видя наши приготовления, Гитлер будет убежден, что французы, вне всякого сомнения, предпримут наступление па Западе? Тогда еще можно будет надеяться, что он заколеблется и будет искать иное решение вместо войны. Но если немцы будут знать столько же о нас, сколько мы знаем о самих себе, то у меня не останется ни малейшего сомнения относительно будущего развития событий».