Питер Акройд: Мятежный век. От Якова I до Славной революции

Итак, король Яков I мало или практически ничего не достиг с помощью парламента и самым неприятным образом объявил перерыв в его работе. Позже он заявил, что это было тело без головы. Говорят, что он произнес и такие слова: «На их заседаниях только вопли, крики и полный беспорядок. Удивляюсь, как мои предшественники вообще позволили появиться такому институту». Вероятно, это мнение разделяли и другие люди. Зимой 1604 года Томас Перси арендовал дом возле дворца Вестминстер и (с помощью Гая Фокса и остальных заговорщиков) начал рыть подземный ход.

В первые годы правления Якова I провозглашали Юлием Цезарем, царем Давидом, Ноем, царем Иоасом и даже Гомером. Он был вторым Августом, настоящим Иосией, мудрым и набожным монархом. Сложно понять, что может означать такое запутанное богатство сравнений, но одна добродетель короля вскоре вышла на первое место. Его стали называть Rex Pacificus, или Яков-миротворец. Миротворца славословили. Его правлению ничего не угрожало.

Однако не всем хватало радостей мира. «Нет, нет, — как считается, сказал Яков по окончании коронации, — паписты теперь нам не понадобятся». В трудные моменты он искал расположения католиков, а теперь получил возможность избавиться от них. В феврале 1604 года иезуитские священники, полностью подчинявшиеся Риму, были изгнаны из королевства. Наверное, этот шаг стал разумной мерой предосторожности, однако пламенные католики восприняли его как угрожающий знак.

К таким людям принадлежал Томас Винтер (или Винтур), который от лица английских католиков безуспешно обращался за поддержкой к испанскому королю Филиппу III. В том же феврале 1604 года Томас приехал в Ламбет [5] Ламбет (Lambeth) — тогда местечко к северу от Лондона, теперь один из 14 районов столицы. к двоюродному брату Роберту Кейтсби. Кейтсби, по всей видимости, перешел из протестантства в католичество, и поэтому римский огонь горел в нем особенно ярко. Скорее именно он, а не Гай Фокс руководил заговором, который стал известен под названием «Пороховой». Кейтсби рассказал кузену о своем грандиозном плане взорвать парламент при помощи пороха, но для исполнения замысла ему требовались союзники. В апреле Винтер съездил во Фландрию, откуда и привез с собой Фокса. С этого момента мы можем называть их заговорщиками. «Джентльмены, мы будем только разговаривать, — сказал Томас Перси, — и никогда не перейдем к делу?» В следующем месяце они принесли клятву соблюдать секретность, а затем отправились в дом позади церкви Святого Климента на Истчипе, где встретились с иезуитом по имени Джерард и приняли из его рук причастие.

Было решено, что нужно найти помещение в удобной близости от парламента, но подходящее здание подвернулось только в начале декабря. 11-го числа заговорщики въехали в дом с припасами из сваренных вкрутую яиц и запеченного мяса. К Рождественскому сочельнику они сделали подкоп: по словам Томаса Винтера, «делали узкий подход к стене парламента и по мере продвижения укрепляли его деревянными стойками». Предполагалось, что следующая парламентская сессия начнется в феврале 1605 года, но тут стало известно, что заседания отложены до следующего октября. Времени заговорщикам прибавилось. Порох запасли у Кейтсби в Ламбете и, соблюдая строжайшую секретность и условия безопасности, доставили в дом в Вестминстере. Им уже удалось практически справиться с 9-футовой стеной, как их работе помешала вода.

Вскоре после приобретения пороха заговорщики услышали сверху какое-то движение. Фокс вышел на улицу и внимательно осмотрелся. Ему встретилась торговка углем Эллен Брайт, она рассказала, что съезжает из своего помещения. Так случилось, что подвал, где она хранила уголь, находился прямо под самим зданием парламента. Они быстро заключили сделку. Томас Перси, другой заговорщик, взял в аренду освободившееся пространство. Железную решетку между подвальным этажом дома заговорщиков и складом миссис Брайт открыли, и Фокс получил возможность тайно перетащить в соседний подвал около тридцати шести бочонков с порохом. Этого количества пороха было достаточно, чтобы уничтожить тысячи людей.

К сентябрю они переправили новые бочонки пороха, чтобы заменить те, что пострадали от сырости. Однако финансы истощались, и участники заговора сочли разумным включить в свои ряды еще трех состоятельных людей. Таким образом, о заговоре узнало уже тринадцать человек, появилось тринадцать возможностей выдать тайну. Один из новобранцев, Фрэнсис Трешем, очень просил избавить от общей участи мужа его сестры, лорда Монтигла. Монтигл был верным католиком и уже защищал свою Церковь в палате лордов. Другие заговорщики возражали против такого исключения, как бы оправданно оно ни было. 26 октября Монтигл сидел за роскошно сервированным ужином в своем доме в Хокстоне, когда посыльный доставил ему письмо. Лорд взглянул на послание, а потом попросил одного из джентльменов зачитать его вслух.