Джаред Даймонд: Кризис

Пожар в клубе «Коконат-гроув» представляет собой экстремальный пример личного кризиса. Однако экстремален он только в том отношении, что страшное испытание постигло большое количество жертв одновременно – на самом деле жертв было столько, что пожар заодно спровоцировал кризис в психотерапии, потребовавший использования новых методов взаимодействия с пострадавшими (подробнее см. в главе 1). Многим из нас доводится сталкиваться с личными трагедиями напрямую или опосредованно, через опыт родственников или друзей. Но трагедии, которые затрагивают лишь одну жертву, для самой жертвы и для ее окружения столь же мучительны, как пожар в «Коконат-гроув» для окружения 492 жертв.

Теперь для сравнения приведу пример общенационального кризиса. В конце 1950-х и начале 1960-х годов я жил в Великобритании, и страна переживала «ползучий» общенациональный кризис, пускай ни я сам, ни мои британские друзья тогда этого толком не осознавали. Великобритания являлась мировым лидером в науке, обладала богатейшей культурной историей и по праву гордилась своей уникальностью, а также непрестанно вспоминала, что недавно у нее были крупнейший в мире военный флот, неоспоримое богатство и самая обширная империя в человеческой истории. К сожалению, к 1950-м годам страна уже кровоточила, так сказать, экономически, мало-помалу теряла свою империю и могущество, утрачивала прежнюю роль в Европе и вынуждена была разрешать давние классовые противоречия и справляться с волнами иммиграции. Ситуация резко обострилась в промежутке между 1956-м и 1961 годом, когда Великобритания утилизировала все свои оставшиеся линкоры, столкнулась с первыми беспорядками на расовой почве, когда ей пришлось по необходимости предоставлять независимость бывшим африканским колониям и когда все увидели, что Суэцкий кризис [2] Международный конфликт 1956–1957 гг., случившийся после национализации Египтом Суэцкого канала. В ходе вооруженного конфликта Великобритания выступила против Египта заодно с Францией и Израилем. обнажил ее унизительную неспособность действовать самостоятельно в качестве великой державы. Мои британские друзья изо всех сил пытались осознать происходящие перемены и объяснить их смысл американскому гостю, то есть мне. Эти события стимулировали споры среди британских политиков и британской общественности о британской идентичности и роли страны в мире.

Сегодня, шестьдесят лет спустя, Великобритания представляет собой мозаику нового и старого. Она лишилась своей империи, стала мультиэтническим обществом, превратилась в государство всеобщего благосостояния, где безусловно качественное правительство проводит политику постепенной ликвидации классовых различий через совместное обучение детей в государственных школах. Она не сумела восстановить былое морское и экономическое господство над миром, общество остается разобщенным относительно роли страны в Европе (примером чему служит конфликт вокруг «Брексита»). При этом Великобритания по-прежнему входит в число шести богатейших стран мира, по-прежнему является парламентской демократией под номинальной властью монарха, по-прежнему заслуженно считается мировым лидером в науке и технологиях – и все еще сохраняет собственную валюту, фунт стерлингов, отказываясь переходить на евро.

Эти две истории иллюстрируют главную тему моей книги. Кризисы и стремление к переменам сталкивают между собой отдельных людей и коллективы на всех уровнях, от одиночек до групповых интересов и далее – в бизнесе, в международной политике и в масштабах всего мира. Кризисы могут возникать вследствие внешнего давления, например, когда человека бросает муж или жена или когда он овдовеет, или когда государство находится под угрозой нападения со стороны другого государства (а то и подвергается агрессии). Также кризисы могут возникать из-за внутреннего давления, когда, к примеру, человек заболевает, а в государстве начинаются гражданские беспорядки. Успешное преодоление внешнего или внутреннего давления требует внесения выборочных изменений. Это верно как для государств, так и для отдельных людей.

Ключевое слово здесь – «выборочных». Невозможно и нежелательно, будь то для индивидов или для государств, меняться целиком и полностью, радикально отвергать свою прежнюю идентичность. В кризис задача индивида и государства состоит в том, чтобы выяснить, какие элементы их идентичности функционируют хорошо и не нуждаются в корректировке, а какие больше не работают и нуждаются в замене. Индивиды и государства, находящиеся под давлением, должны беспристрастно и непредвзято оценивать свои возможности и ценности. Они должны решить, что продолжает работать, что остается уместным даже в изменившихся обстоятельствах и потому подлежит сохранению. Но следует набраться мужества и признать необходимость тех изменений, которые потребны для адаптации к новой ситуации. Это побуждает индивидов и государства к поиску новых решений, отвечающих их возможностям и совокупности их черт. В то же время нужно, так сказать, провести черту и выделить те элементы, которые столь важны для идентичности, что их нельзя изменять ни в коем случае.