Дмитрий Жуков - Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

Я и генерал Власов были обмануты, но, несмотря на наше недоверие, нам были доставлены серьезные и настоящие обещания генерал-полковника Йодля [989] Осенью 1944 г. единственный в штабе вермахта (OKW), кто возражал против развертывания власовской армии, был начальник оперативного отдела генерал-полковник Альфред Йодль (1890–1946), по мнению которого это означало «самим готовить собственных палачей». IfZ. ZS 85/3. .

В штабе генерала восточных войск (добровольцев) знали очень мало о развивающихся событиях в СС.

Когда был уже Дабендорф, граф Штауфенберг информировал меня о этой проблеме. Тогда эти вещи были только в стадии планов и начала. Дабендорф и генерал восточных добровольцев были сделаны генеральным штабом, как противовес один другому.

После того, как обман генерал-полковника Йодля обнаружился ясно, начаты были переговоры с СС, чтобы спасти положение. Генерал Кёстринг [990] Кёстринг Эрнст (1876–1953), генерал от кавалерии, сменил Хельмиха на посту командующего Восточными войсками 1 января 1944 г. ничего не знал об этом, но не офицеры генерального штаба.

<���…> О смерти фон Штауфенберга я узнал сначала от Власова и Трухина [991] Ср. с мемуарами Штрик-Штрикфельдта: «Я выехал ночным поездом обратно и ранним утром 21 июля вернулся прямо в Берлин и Дабендорф. На дороге от станции к лагерю мою машину остановили Власов, Трухин и Боярский. Они рассказали мне о покушении на Гитлера 20 июля и о его последствиях. Им были в то время известны два имени убитых заговорщиков: граф Штауфенберг и генерал Ольбрихт. Меня охватили мрачные предчувствия. — Наши друзья, — сказал я. — О таких покойниках не говорят как о друзьях, — заметил Власов. — Их не знают. Не забывайте этого никогда, Вильфрид Карлович. Я прошел сталинскую школу». См.: Штрик-Штрикфельдт В. Против Сталина и Гитлера… С. 334–335. .

Гиммлер сначала обещал Власову 10 дивизий, я думаю, что Власов прослышал это [992]. После все это было перевернуто и сразу на следующий день. Я даже получил приказ солгать моему начальнику генералу фон Веделю [993], в чем я отказался.

Это было восточное министерство (Розенберг), генерал восточных войск и некоторые другие господа, которые настраивали национальные комитеты на Власова и построили оборонительную стену. Это надо сказать ясно.

Попытка склонить генерала Власова к федеративной форме была безнадежна не только со стороны Артля [994]и других. Власов имел сам свое убеждение [995].

Весь разговор генерала Малышкина с американским генералом Пэтчем [996]Торвальд получил от меня и передал совсем точно [997]. В штабе дивизии мы встретили лейтенант-полковника американской армии Снудера [998]. Насколько я понял, Снудер занимал высокое положение в администрации президента Рузвельта. Он был профессором. Если вы найдете этого человека, буду вам очень благодарен. Снудер сразу понял наше положение. Он нам сказал откровенно, что он лично понимает наше положение, что он не всегда разделяет мнение своего президента, но, как офицер во время войны, должен подчиняться приказам своих начальников и правительства и просил нас, чтобы мы это поняли. Снудер был культурным человеком и человеком слова. Он был единственным, который после двух дней плена, доставил моей жене мое письмо с приветом.

Русский полковник (вернее особоуполномоченный в форме американского полковника) представился нам, как Артамонов и подтверждал, что он — сын генерала Артамонова [999]. Я пробовал упросить его принять на себя роль переводчика и объяснителя у американцев, но, очевидно, он этого не мог. Мы были очень разочарованы его непониманием и непроявленными никакими признаками понимания [1000].

До конца июля или начала августа (1945) я с Василием Федоровичем Малышкиным находился в лагере для военнопленных генералов, сначала в неизвестном мне, затем в Аугсбурге, после в Манхейме. В июне был препровожден к нам генерал Жиленков [1001]. Держание Жиленкова во время плена было из ряда вон выходящим, так что это держание могло послужить примером для многих немцев. Малышкин и Жиленков переносили свою судьбу с честью и к этому помогали другим в той или другой форме: или в одной перевязке ран, или починке протеза, прибавлении еды и так далее [1002]. В лагере находились фельдмаршал<���ы> Бломберг [1003], фон Лист [1004], фон Вейхс [1005], риттер фон Эпп [1006], генералы Хаусингер [1007], Гудериан и другие высшие личности. В разговорах русские сбросили пелену незнания у немецких генералов. Только старый Хаудеген [1008], Гудериан, казалось, не понимали всего [1009]. Но что это могло помочь??? В этом лагере находился и генерал Кестринг, но он уклонялся от приближения [1010].