Дмитрий Жуков - Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

В среде эмигрантов, многие из положений за десятилетия изгнания приобрели законченный, ригористический, почти религиозно-сакральный характер. Учитывая, что у кормила стояли военные, т. е. люди, естественно склонные и привыкшие к дисциплине и субординации, в сухом остатке вооруженный антибольшевизм стал для многих белогвардейцев единственным смыслом прошлого и настоящего, и путеводной звездой в будущее, и единственной «политической» программой. Чистое последовательное отторжение большевизма, известное как «непримиримость», сопрягалось с мотивирующим желанием свержения последнего военными средствами, используя для этого пусть даже и иностранную интервенцию («пораженчество»). Эти чувства привели эмигрантов к участию в Гражданской войне в Испании, а чуть позже — в Советско-финляндской [805] Семенов К.К. Русская эмиграция и гражданская война в Испании, 1936–1939 гг. М., 2016. . По причине этих же установок, идея защиты СССР от внешнего противника «пораженцам» виделась как абсурдная.

К моменту прихода НСДАП к власти, в Германии проживало порядка 50 000 русских эмигрантов, примерно пятая часть которых находилась в столице [806] Glad J. Russia Abroad: Writers, History, Politics. Tenafly, NJ, Washington, DC, 1999. P. 305. . На сегодня доказано, что на заре своего движения нацисты, в том числе первые лица, ограниченно, но активно сотрудничали с белоэмигрантами [807] Kellogg M. The Russian Roots of Nazism: White Émigrés and the Making of National Socialism, 1917–1945. Cambridge, 2005. . Однако после того как «коричневые рубашки» взяли власть, попутчики или тем более претендующие на часть политического влияния кадры в их глазах исчерпали кредит своей полезности. Уже к середине 1930-х от взаимной благожелательности осталось лишь воспоминание, а место кооперации занял пристальный контроль всех сторон жизни диаспоры [808] О состоянии русской жизни в Берлине до 1939 г.: Dodenhoeft B. «Laßt mich nach Rußland heim»: Russische Emigranten in Deutschland von 1918 bis 1945. Frankfurt am Main, Berlin, Bern, 1993. S. 56–88. .

Нацисты не стремились прекратить существование русских анклавов, за исключением евреев, выходцев из России, чьи жизнь и права старательно и жестко ограничивались [809] Будницкий О., Полян А. Русско-еврейский Берлин (1920–1941). М., 2013. . В политическом смысле, в «новой Германии» русский национализм будущего не имел [810] Чистяков К. А. «Российская политическая эмиграция в Берлине во второй половине 1930-х годов» // Русский Берлин 1920–1945: Международная научная конференция / под ред. Л.С. Флейшмана. М., 2006. С. 406–422. . Даже нацисты эмигрантского разлива были не более чем блеклым подражанием настоящей партии Гитлера, хотя и эти люди безусловно вносили своеобразный колорит, коль скоро правый политический фланг в мире русского рассеяния был традиционно силен [811] Jdanof f D. «Russische Faschisten»: Der nationalsozialistische Flügel der russischen Emigration im Dritten Reich. Humboldt-Universität zu Berlin, Philosophosche Fakultät I (Magisterarbeit), 2003. . Аполитичным же эмигрантам, содержавшим свой ресторан, булочную или просто работавшим клерками, как правило, было нечего бояться [812] Шлегель К. Берлин, Восточный вокзал. Русская эмиграция в Германии между двумя войнами (1919–1945). М., 2004. С. 195. .

Для всех остальных, в том числе военных, в середине мая 1936 г. было создано УДРЭ — Управление делами русской эмиграции ( Russische Vertrauensstelle ), главой которого был назначен старый знакомый нацистов, харизматичный и лояльный любитель политических интриг генерал-майор Василий Викторович Бискупский [813] Dodenhoeft B. «Vasilij von Biskupskij — Eine Emigrantenkarriere in Deutschland» // Russische Emigration in Deutschland 1918 bis 1941: Leben im europäischen Bürgerkrieg, Hrsg. von K. Schlögel. Berlin, 1995. S. 219–228. . РОВС, имевший даже свою контрразведку, но формально не подчинявшийся никакому политическому центру, не мог вызывать полновесного доверия новых властей. Под давлением немцев, в конце октября 1938 г., после долгих консультаций и обсуждений, II (германский) отдел РОВС был преобразован в «независимое» Объединение русских воинских союзов (ОРВС). Тайная государственная полиция такой унифицирующий ход вещей одобрила [814] Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 458. Оп. 9. Д. 118. Л. 193–194. «Lagebericht für den Monat November 1938», Geheime Staatspolizeiamt B-Nr. 2114/38g, II A 4, 8 декабря 1938. . С оккупацией европейских стран, несколько отделов (чешский, польский) вошли в ОРВС; другие отделы (югославский, бельгийский) было предложено к нему присоединить.

В каком положении находился РОВС к началу Второй мировой войны? Ситуацию следует рассматривать в нескольких плоскостях. Структурно и содержательно, Союз представлял собой фактически кадрированную армию до 40 000 членов, с мотивированным личным составом, география проживания которого простиралась вплоть до Австралии и Бразилии. На деле же, в силу разных причин, далеко не все из указанных десятков тысяч были готовы броситься под ружье в случае нового столкновения, и по факту лишь меньшинство чинов проводили в жизнь эмигрантский «активизм».