Дмитрий Жуков - Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

На Елену Б. завели следственное дело № 5819-43 по ст. 58 п. 1 «а» УК РСФСР. В материалах ГАТО указано: «Добровольно посещала полицию г. Калуги, где в начале ноября 1941 г. была завербована начальником административного отдела полиции г. Калуги Жигулиным и немецким офицером для разведывательных целей по выявлению коммунистов, комсомольцев и партизан, оставшихся на временно оккупированной территории» [595] ГАТО. Ф. Р-3484. Оп. 3. Д. 25. Л. 77–77 об. .

«Б., зная о том, что бывший рабочий воинского склада № 66, впоследствии счетовод колхоза д. Турынино Тартанюк после отхода частей Красной Армии из Калужского района поджигал склад с военным обмундированием; около дома комсомольца Илюхина зарыты гранаты для партизан; комсомолец Яш[ин?] эвакуировал скот колхозный из д. Турынино при отходе Красной Армии вглубь страны, и член сельсовета Хуторская заявляла среди колхозников, что она лучше сожжет хлеб, чем отдаст его немцам, сообщила об этом в полицию и немецкому офицеру. Все вышеперечисленные на другой или на третий день немцами были арестованы, а Тартанюк и Хуторская после зверского издевательства каленым железом на 10-й день были расстреляны около Турынино. Имела интимные связи с немцами, к ней на квартиру в течение 2 недель ежедневно ходил немец, с которым она оставалась наедине» [596] ГАТО. Ф. Р-3484. Оп. 3. Д. 25. Л. 77 об. .

Следственное дело предлагалось направить на рассмотрение Особого Совещания при НКВД СССР. В итоге в качестве наказания был избран «расстрел с конфискацией лично принадлежащего ей имущества».

В постановлении на арест Надежды Ивановны Андросовой-Сергеевой от 30.08.1942 г. говорится следующее: «Андросова-Сергеева в период временной оккупации территории Узловского района немецкими войсками, зная немецкий язык, имела тесную связь с немецким офицером, которого приглашала к себе на квартиру, а также и сама ходила к последнему. Устраивала вечера, где присутствовали немецкие офицеры, и для угощения ходила совместно с ними отбирать продукты питания у населения. Андросова-Сергеева в момент отхода частей Красной Армии с территории Узловского района советовала многим красноармейцам сдаться в плен, для чего писала записки на немецком языке и вручала красноармейцам, желающим сдаться в плен» [597] ГАТО. Ф. Р-3484.Оп. 3. Д. 18. Л. 49. .

Надежда Ивановна родилась в 1913 г. в деревне Бибиково Узловского района Тульской области. Из крестьян-середняков. Образование получила среднее. Была учителем немецкого языка, одно время работала по специальности, а затем трудилась экспедитором хлебозавода. Замужняя. Беспартийная. Проживала в г. Узловая. 24 сентября 1942 г. Узловским РО УНКВД по Тульской области «за измену Родине была арестована и привлечена к уголовной ответственности». Женщина содержалась под стражей в Тульской тюрьме № 1.

Из обвинительного заключения в следственном деле № 2014-42 по обвинению Андросовой по ст. 58 п. 1 «а» УК РСФСР: «Проживая в деревне Акимо-Ильинка Узловского района, поддерживала тесную связь с немецкими солдатами и офицерами», «при посещении немецкими офицерами квартиры Андросовой последняя устраивала им угощения. В одно из таких посещений Андросова сообщила офицеру о том, что ее соседка Тихонова имеет поросенка, после чего немецкий офицер с помощью Андросовой отобрал у Тихоновой поросенка, зарезал его и отдал Андросовой, которая готовила для него угощение», «в день отступления частей Красной Армии из Узловского района среди проходящих через деревню Акимо-Ильинка бойцов и командиров Красной Армии Андросова проводила агитацию, чтобы они сдавались немцам в плен, доказывая бойцам, что в немецком плену жить хорошо, вместе с этим писала им пропуска на немецком языке для перехода немецкой линии фронта». В документах ГАТО также указано, что обвиняемая изобличалась показаниями П.П. Тихоновой и многих других свидетелей, а также очными ставками.

Виновной себя Андросова-Сергеева не признала. «Показала, что бойцов и командиров Красной Армии она не агитировала для сдачи в плен и пропусков им для этой цели не писала, что связь с немецкими офицерами и солдатами она не поддерживала, а встречи ее с ними якобы были случайными».

«Следственное дело направить на рассмотрение Особого Совещания при НКВД СССР, применить 10 лет ИТЛ», — говорится в архивных материалах. Впрочем, здесь же приводится и другое заключение: дать женщине 5 лет ИТЛ. Но каким в итоге был приговор — не указано.