Василий Молодяков - Шарль Моррас и «Action française» против Германии - от кайзера до Гитлера

Политическое сотрудничество Барреса и Морраса началось осенью 1894 г., через шесть лет после начала личной и литературной дружбы. Старший редактировал «La Cocarde» – «превосходную маленькую революционную газету, где не было только оппортунистов, потому что в ней побратались монархисты, бонапартисты, социалисты и анархисты» (МЕМ, 133), по определению младшего, который всё больше увлекался политикой. Оба участвовали в кампании за федерализм и децентрализацию. Централизаторскую политику «гениального» Наполеона Баррес оправдывал условиями времени и утверждал, что «сегодня Бонапарт смело изменил бы тактику и децентрализовал Францию» (SDN, II, 216). Пытаясь вернуться в парламент в 1898 г., он положил в основу программы «национализм – протекционизм – социализм» предотвращение влияния «чужаков» на французскую политику и защиту местных тружеников путем ограничения иммиграции и прекращения натурализации (SDN, II, 160–168; 186–207).

В переписке с Моррасом эти темы занимают куда большее место, чем «дело Дрейфуса». 5 января 1895 г. Баррес присутствовал при разжаловании капитана и написал об этом (SDN, I, 142–145), но кампания за его оправдание началась только через два года.

Дрейфусары рассчитывали привлечь популярного писателя в свои ряды. Молодой Блюм, социалист и «барресист», уговаривал его выступить в защиту капитана. Изучив аргументы сторон, Баррес отказался. В конце 1897 г. он принял сторону антидрейфусаров и стал одним из самых влиятельных и читаемых хроникеров «дела». Как журналист он в августе 1899 г. поехал в Ренн на повторный процесс Дрейфуса, которого опять признали виновным, несмотря на масштабную кампанию дрейфусаров во французской и иностранной печати. «Никогда я так не проклинал свою глухоту, лишившую меня этого спектакля», – жаловался Моррас (ВМС, 242).

«Само по себе “дело Дрейфуса” незначительно, – заявил Баррес. – Опасно то, что его придумали и используют в интересах антивоенных и интернационалистских доктрин. Вот на это мы решили ответить» (SDN, I, 69–70). Он отхлестал автора дрейфусарского манифеста «Я обвиняю!..» Эмиля Золя, в котором «проницательные люди всегда чувствовали что-то чужое, то есть антифранцузское» (SDN, I, 43). Популярный среди иностранцев полковник Пикар, по словам Барреса, «защищая Дрейфуса, работает на военных атташе – английского, немецкого, австрийского, итальянского. Отрицая измену, он благоприятствует шпионажу» (SDN, I, 203).

Подобно Моррасу, Баррес не разделял юдофобских крайностей Дрюмона и Доде, но утверждал: «Евреи не имеют отечества в том смысле, который мы в это вкладываем. Для нас родина – наша земля и предки, земля наших мертвых (любимое выражение Барреса. – В. М. ). Для них это место, где они находят наибольшую выгоду. Их “интеллектуалы” дошли до знаменитого определения: “Родина – это идея”. Но какая идея? Та, которая им всего полезнее: что все люди братья, что национальность – предрассудок, подлежащий уничтожению, что воинская честь воняет кровью, что надо разоружиться и не оставить иной силы, кроме денег» (SDN, I, 67–68).

Будучи среди первых и самых активных членов Лиги французской родины, Баррес хотел привлечь в ее ряды как можно больше националистов, а потому выдвинул лозунг «примирения в деле Дрейфуса», призывая положиться на решение суда и не усугублять раскол в «разобщенной и сбитой с пути» стране (SDN, I, 75). Лига задумывалась для объединения и просвещения сограждан в национальном духе и поначалу не ставила конкретные политические цели, дабы не оттолкнуть потенциальных сторонников из либеральных кругов, но разногласия в ее руководстве начались уже в феврале 1899 г. Выступление Барреса – от имени Лиги – по проблеме Эльзаса и Лотарингии не понравилось многим ее членам как провокационное. «Несмотря на случившееся в 1870–1871 годах, мы обязаны продолжать считать эти провинции частью французского организма», – заявил оратор, добавив, что их жители, «политически отделенные от Франции, но связанные с ней моральными узами», не стали и не станут немцами (SDN, II, 3–29).

Особого внимания заслуживают отношения Барреса с «Action française». Обычно в истории движения он упоминался лишь походя, пока Л. Жоли в книге «Рождение “Action française”. Морис Баррес, Шарль Моррас и крайне правые националисты на рубеже XX века» (2015) не заявил, что оно возникло «под интеллектуальной эгидой Барреса». Однако эти слова издательской аннотации на задней обложке книги, обещающей «пробить брешь в героическом повествовании о дебютах» движения, т. е. бросить вызов его агиографам, не подтверждаются содержанием обстоятельного, документированного и объективного, насколько это возможно в условиях «политкорректности», исследования.