Василий Молодяков - Шарль Моррас и «Action française» против Германии - от кайзера до Гитлера

Против Локарнских соглашений выступили и французские, и германские националисты, видевшие в них – каждые по-своему – измену национальному делу. Моррас назвал их «юридической безделкой», которая требует от Франции «материальных» уступок взамен «моральных вещей вроде веры и гарантий». «Как минимум с 1914 г. мы знаем, как Германия поступает с ними», – добавил он, утверждая, что «в Ренании есть тайная немецкая армия, способная напасть на наши оккупационные войска» (MMT, II, 349). «Куда проще подписаться под обязательством не делать, чем под обязательством делать», – вторил ему Бенвиль (JBA, II, 131).

События следующих лет, казалось, подтверждали излюбленный тезис Морраса и Доде о согласованности действий внутренних и внешних врагов Франции. После падения кабинета Бриана и несостоявшегося кабинета Эррио в июле 1926 г. формирование правительства поручили Пуанкаре в надежде, что он оздоровит экономику. Левый блок приказал долго жить, но Бриан остался во главе МИД, и L'AF привычно требовала предать его суду. «Союзники» начали, хоть и с задержкой, эвакуацию Рейнской области и в декабре 1926 г. решили снять с Германии военный контроль, что, по мнению Морраса, стало угрозой миру и безопасности Франции. Всё это происходило на крайне тревожном – с точки зрения «Action française» – фоне.

Осенью 1926 г. чуть не разгорелся серьезный конфликт между Парижем и Римом. После покушения итальянца Джино Лучетти, родившегося и жившего во Франции, на его жизнь Муссолини потребовал «положить конец преступному и неслыханному попустительству по ту сторону границы, если там на самом деле ценят дружбу итальянского народа» [224] Цит. по: Luigi Villari. Italian Foreign Policy under Mussolini. N. Y., 1956. P. 43. . С момента прихода фашистов к власти левая французская пресса вела против них яростную кампанию, в которой активно участвовали их противники, нашедшие приют во Франции.

«Наши левые газеты, – свидетельствовал дипломат Леон Ноэль, – не переставали нападать на Муссолини и издеваться над ним, а он, верный привычкам старого журналиста и зная французский, ежедневно читал их. И это не могло его не ранить, тем более что несомненные достижения фашистского режима замалчивались или высмеивались нашей прессой. <���…> Муссолини знал, что эмигранты-антифашисты, которым большинство французов симпатизировало по причине отвращения к диктатурам, завоевали у нас левую аудиторию и настроили ее против него» [225] Léon Noël. Les illusions de Stresa. L'Italie abandonnée à Hitler. Paris, 1975. P. 20–21. . «Муссолини ежедневно читал французскую прессу всех оттенков, – писал близко знавший его итальянский дипломат Филиппо Анфузо, – и расстраивался, когда мелкий провинциальный листок утверждал, что он спятил или умирает от сифилиса» [226] Filippo Anfuso. Du Palais de Venice au lac de Garde. Paris, 2016. Р. 41. . Ответная реакция не заставляла себя ждать. «Прирожденный журналист, Муссолини придавал большое и, возможно, преувеличенное значение антиитальянским кампаниям в прессе, – подтвердил другой осведомленный итальянец Луиджи Виллари. – Порой они определяли его политику и в любом случае отношение к той или иной стране» [227] Villari L. Italian Foreign Policy under Mussolini. P. 29. . «Все семнадцать лет (1922–1939 гг. – В. М. ) эмигранты и пресса отравляли франко-итальянские отношения», – подвел итог журналист и политик Орас де Карбуччиа [228] Horace de Carbuccia. Le massacre de la victoire. [Tome II]. Les racines de l'enfer. 1934–1939. Paris, 1978. Р. 27. .

Жорж Валуа. Национальная революция. 1924. Обложка и авантитул с инскриптом: «Господину Полю Матьёксу с очень сердечным приветом автора. Жорж Валуа»

С уважением писавший о Муссолини и его режиме и выступавший против антифашистских кампаний, Моррас немедленно и резко отреагировал на демарши фашистских активистов, когда те заговорили о территориях, которые в 1859 г. «отобрал» у них Наполеон III. Предупредив, что «кровопролитная ссора между Италией и Францией, ради которой трудится предатель Бриан, будет лучшим подарком Германии» [229] La politique de Charles Maurras. 1926–1927. T. I. P. 79. , он потребовал немедленно укрепить границу с Италией и местные гарнизоны, что и было сделано.

Параллельно бурную деятельность развернул Жорж Валуа – синдикалист и теоретик «национальной революции» с опорой на фронтовиков. С довоенных лет считавшийся адептом «Аction française», Валуа проповедовал идеи монархизма среди рабочих и расточал похвалы Моррасу как «великому освободителю мысли от ига денег» [230] Georges Valois. La révolution nationale. Paris, 1924. P. 139–140. . Теперь он обвинил вождей движения в бездействии (так потом поступали все диссиденты) и в «служении капиталу» и занялся собственным партийным строительством. В ноябре 1925 г. Валуа с помпой создал «Le Faisceau» и одел сторонников в синие рубашки, не просто подражая Муссолини, но и рассчитывая на его помощь.