Array Коллектив авторов - Этнокультурная история казаков. Часть III. Славянская надстройка. Книга 4

Тактически абсолютно верная мысль Некрасова была категорически отвергнута вторым атаманом волжского казацкого войска Иваном Павловым.

Он и его единомышленники наотрез отказались прервать столь удачно складывающийся рейд и призвали казаков «идти плавною (то есть сплавом на судах) по Волге на море». Поскольку Некрасов продолжал настаивать на возврате в Черкасск, в среде казацкой старшины произошла серьёзная размолвка, почти мятеж. «И великой у них был спор, и подрались, и приезжих с Некрасовым многих били» – сообщает источник.

* * *

2-го июля 1708 года донские казаки потерпели поражение под Тором на Донце. Русская армия продвигалась вниз по Дону, преодолевая сопротивление крепких булавинских частей. Партия соглашателей ликовала. Старые опытные полковники советовали Булавину отложить наступление на Азов – пока не прояснятся итоги рейдов остальных атаманов. Однако Булавин всё же решил напасть на крепость. Поход к ней состоялся 6 июля 1708 года. Казацкий отряд возглавили полковники Л. Хохлач и И. Гайкин. Старики, видя малочисленность казацкого войска, скорбно вздыхали: «За смертью своей собрались браты!».

Русские полки встретили казаков у стен Азова. Здесь же, в Азове, укрывались казаки черкасских станиц с Василием Фроловым, которые не признали атаманскую власть Булавина. Прикрытые с тыла и флангов интенсивным огнём крепостной артиллерии, вооружённые дальнобойными мушкетами, русские рейтарские роты стойко сдерживали натиск казаков, а затем, сомкнув ряды, перешли в наступление. Разгром был полным: только убитыми повстанцы потеряли 423 казака, около 500 казаков утонули в Дону и в реке Каланче при отступлении, 60 человек попали в плен. Участь пленных была страшной: им вырвали ноздри и языки, а затем подвесили за ноги по периметру крепостных стен.

Упадочная пропаганда противников борьбы с Москвой способствовала ослаблению духа казаков. Разгром повстанцев у Азова стал «часом икс» для «промосковской» партии и решил судьбу атамана. Долгоруков приближался к Черкасску и в лагере Булавина наступило уныние. Малодушные готовы были примкнуть к небольшой группе заговорщиков, во главе которой тайно стоял Илья Зерщиков, один из булавинских старшин.

На следующий день после разгрома у Азова повстанческих сил казацкая «промосковская» старшина подняла в Черкасске мятеж. Казаки трёх Рыковских станиц, сговорившись с черкасскими, 7 июля 1708 года провозгласили войсковым атаманом Илью Зерщикова. Захватив пушки и заперев ворота крепости, чтобы не допустить в Черкасск отступающие от Азова повстанческие отряды, коллаборационисты бросились штурмовать креп-кий каменный атаманский курень Булавина.

Войсковой атаман, забаррикадировав окна и двери куреня, мужественно принял свой последний бой. С ним осталось около 50-ти преданных делу людей. Заговорщики хотели взять Булавина живым, но атаман защищался отчаянно. Азовский губернатор И. А. Толстой сообщал в Москву подробности расправы над Булавиным: «И они (мятежники) в курень тот из пушек и из ружья стреляли и всякими иными мерами его вора доставали».

Бой был долгий и для мятежников тоже кровопролитный: меткими выстрелами Булавин и его, оставшиеся в истории безымянными, трое побратимов уложили наповал шесть коллаборационистов. Всё решил прямой выстрел в стену куреня из пушки: в дыму и клубах пыли в пролом ворвался есаул Сергей Ананьин и в упор выстрелил из пистолета в лицо контуженного Булавина.

Предание говорит, что последние слова его были: «Погибла наша воля!» и что с ним вместе покончила жизнь его дочь Галина, заколовшая себя кинжалом.

* * *

В невнятице и спорах внутри казачьего отряда Некрасова – Павлова было упущено драгоценное время, и вскоре в волжском казацком войске узнали о гибели Булавина, убитого промосковскими коллаборационистами. Некрасов был в ярости. «Если вы не изволите оповестить, за какую вину его убили, – с угрозой пишет атаман мятежному старшине в Черкасск, – и его стариков (арестованных родителей) не освободите, и если не будут отпущены казаки (повстанцы), то мы всеми реками и собранным войском будем к вам идти в Черкасск ради полного розыску».

После гибели Булавина именно Некрасов стал вскоре вождём и знаменем казацкой войны за политический суверенитет Войска Донского и, собирая в районе Паншина станичные отряды, руководил боевыми операциями. Его духовное старшинство признали известные, уважаемые в среде повстанцев полковники – Беспалый, Чернец, Колычев, Лоскут, Ворыч и даже потомок купеческого рода атаман Павлов.