Алексей Дубровин - Бурные дни Кавказа. Изменение ментальности российских офицеров, участвовавших в Кавказской войне

Отчужденность проявлялась даже в бою, где сплоченность воинов крайне необходима. В воспоминаниях участников событий фиксировались случаи, когда солдаты и офицеры «исконно кавказских полков» остужали свои порывы при выручке «российских» подразделений, что могло сопровождаться фразами: «Легче шаг, ребята, это не наши родные куринцы, а российские» 175. При этом выручка «своих кавказских» частей, особенно с кем устанавливались куначеские взаимосвязи, считалась святым делом (Подробнее см: Глава 3).

Антагонизм в офицерской среде в немалой степени был обусловлен и сложившейся системой формирования войск. Помимо кадровых, в воинских подразделениях на Кавказе, имелись временно присылаемые офицеры. Значительную их часть составляли молодые выпускники военных заведений, отправляемые на годичный срок для получения боевого опыта. К этой категории относились и добровольцы, желающие принять участие в единичных экспедициях.

В. Ф. Тимм. Солдат Отдельного Кавказского корпуса во время зимнего похода в Дагестан. Литография XIX в.

Кавказские начальники, понимая, что «временные гости» из России, в большинстве относившиеся к петербургской элите, могли повлиять на мнение высшего командования, стремились задобрить их назначениями на важные должности и создать максимально благоприятные условия службы. Подобные назначения зачастую происходили за счет «старых кавказских тружеников», которые в решающие моменты отстранялись от командования и тем самым лишались возможности отличиться и продвинуться по служебной лестнице.

Несмотря на это многие офицеры-ветераны понимали, что «гости», особенно молодые, ни в чем лично не виноваты и проявляли боевую или дворянскую солидарность. Более того, как только «российские» офицеры «одевали кавказский мундир», т.е. переводились в кадровый состав Кавказского корпуса, то они немедленно становились неотъемлемой частью «кавказской военной семьи» и «пользовались особой заботой и сочувствием старых кавказцев, как старших братьев» 176.

В целом процесс причисления к «настоящим кавказцам» происходил постепенно в результате общественного признания. Зачисление офицеров в ряды Кавказского корпуса было лишь первым «формальным» шагом. Вторым шагом являлось прохождение неофициального ритуала инициации, заключавшейся в «боевом крещении», непосредственном участии в боевых действиях. Это было особенно важно, так как вся жизнедеятельность на Кавказе происходила в условиях перманентной войны.

Особым «знаком» боевого крещения на Кавказе было ранение, считавшееся проявлением высшего мужества 177. Более того, оно было одним из кратчайших путей к получению наград и быстрому карьерному росту. Так, бывали случаи когда молодой юнкер за отличие и ранение в ходе одной лишь экспедиции мог быть произведен через три звания в штабс-капитаны 178. Кроме того, раненые получали государственный пенсион. Неудивительно, что на Кавказе им редко сочувствовали, а наоборот поздравляли и даже завидовали.

Молодые офицеры нередко радовались, когда получали незначительные раны. «Никогда не забуду того возбужденного и восторженного состояния, в котором я находился, – писал в своих воспоминаниях поручик А. М. Дондуков-Корсаков, – я был счастлив донельзя своей раной, мне казалось, что я сразу сделался старым кавказцем» 179. Подобное отношение нашло отражение и в официальных документах. В своем приказе генерал П. Х. Граббе заметил: «Солдаты и офицеры шутят ранами и забывают, которая счетом» 180.

Очень важным качеством для «кавказцев» являлась приспособленность к жизнедеятельности на Кавказе: умение вести боевые действия в условиях пересеченной местности, знание культуры, быта, языка горцев, использование их в своей повседневной жизни. Особую духовную основу составляла любовь ко всему кавказскому, включая своего противника.

Несмотря на высокую степень сплоченности, офицеры Кавказского корпуса имели довольно отчетливую внутреннюю дифференциацию. Наибольшую значимостью приобретала принадлежность к тому или иному полку. Представители Куринского полка называли себя «куринцами», Апшеронского – «апшеронцами», Ширванского – «ширванцами» и т. д. Представителей подразделений носящих формальное наименование получали символические прозвища. Так, членов 1-го Кавказского стрелкового батальона 181называли по месту расположения штаб-квартиры в Гомборах – «гомборцы». Это наименование сохранялось еще долгое время после смены места дислокации.