Алексей Дубровин - Бурные дни Кавказа. Изменение ментальности российских офицеров, участвовавших в Кавказской войне

Так как многие полки именовались по территории дислокации, то подобная терминология нередко приводила к подмене национального этнонима полковой принадлежностью. Чтобы избежать путаницы следует учесть, что при описании боевых операций такие наименования как «грузинцы», «мингрельцы», «кабардинские охотники» использовались для обозначения представителей соответствующих полков российской регулярной армии. Представителей кавказских народов, перешедших на сторону России и служивших в отдельных иррегулярных мононациональных воинских формированиях (милиция) именовали обобщенно: «горцы», «милиционеры», «мусульмане» (конно-мусульманский полк) или конкретно-уточняюще, путем сложения национальной и армейской принадлежности – «аварский милиционер», «мусульманский всадник», «мингрельский пехотинец» и т. п. Данные особенности предопределяют тщательную критику источников.

В ходе Кавказской войны происходило переименование полков по именам прославленных генералов, становившихся их шефами: 79-й Егерский Куринский полк стал «Пехотным генерал-адъютанта князя Воронцова», 80-й Егерский Кабардинский полк – «Кабардинским егерским генерал-адъютанта князя Чернышёва полком», а затем «Пехотным полком генерал-фельдмаршала князя Барятинского». Несмотря на переименования, члены полков продолжали называть себя старыми «территориальными» наименованиями. Правда за ширванцами, чей полк был переименован в «пехотный полк генерал-фельдмаршала графа Паскевича-Эриванского» закрепилось и альтернативное наименование – «графцы» 182.

В целом следует заметить, что «полковая самоидентификация» имела общероссийский характер. В дореволюционный период полки являлись основной боевой единицей российской армии. Каждый полк имел свой вид одежды, заметно отличавшийся цветом и покроем формы (в том числе мундира и воротников, шапок, пуговиц и иногда сапог), видами головных уборов, наличием или отсутствием отдельных атрибутов и знаков отличия. В кавалерийских частях даже существовала градация мастей лошадей. В психологическом плане «особость» отдельных российских полков появилась при Петре Великом. Его «потешные» «семеновцы» и «преображенцы» стали элитой российской армии.

Офицеры 1-го и 3-го дивизионов Нижегородского драгунского полка. 1861 г.

Отличительной особенностью «полковой идентификации» российских войск на Кавказе являлся ярко выраженный ментально-мировоззренческий характер, воплощенный в углублении «племенного сознания» «кавказцев».

Приоритет полковой самоидентификации определялся тем, что полк являлся основной самостоятельной боевой единицей, дислоцировавшийся в стационарных базах, именуемых штаб-квартирами. Продолжительность военных действий обусловила появление и развитие подсобных хозяйств и ремесел, здесь же строились церкви, госпитали, магазины, школы.

Место дислокации кавказских подразделений всегда имело уникальные природно-географические, этнические и военно-тактические условия жизнедеятельности. Пуская корни в занимаемой местности, полк «ассимилировался» с ней. Постепенно начинали складываться разносторонние взаимоотношения с соседним горским населением. Под воздействием межкультурного обмена и конкретных условий изменялся даже разговорный язык, который расширялся за счет местных диалектов 183. Российские военные в совокупности называли эти модификации «кавказским наречием» 184.

«Полковое сознание» подмечали многие участники и очевидцы событий. Лучше других эту особенность охарактеризовал Р. А. Фадеев: «Кавказский полк не есть численное собрание людей, отличающееся от другого подобного собрания только цветом воротника; он есть организм, нечто вроде маленькой национальности, проникнутой одним духом, сложившей себе свои понятия и обычаи, высоко ценящей свои предания; выработавшей свой особенный боевой характер, иногда резко противоположный характеру другого полка, – как следует между людьми, которые не только существуют, но действительно живут вместе, и потому срастаются нравственно в одно целое. Каждый из старых кавказских полков отличается в военном отношении своеобразными достоинствами, потому что все естественно развивающееся выходит своеобразно. Один полк живой как огонь, смелый до дерзости, совершающий атаку не иначе как бегом, особенно искусный в рассыпном бою и лесной войне; другой полк – не столь живой, но твердый как камень, упорный до чрезвычайности, привыкший действовать связно, умеющий ходить, не задыхаясь по самым страшным крутизнам, обдуманно решительный, и так далее» 185.