Дэвид Ремник - Могила Ленина. Последние дни советской империи

С утра до ночи Данилец колесил по Ленинграду на разваливающихся “жигулях” и на свои сбережения арендовал и скупал ценную недвижимость. Он претворил в жизнь несколько идей, которые давно вынашивал. Например, арендовав заброшенный бассейн со спортивым залом, он сделал из него прибыльный спортивный центр, ставший популярным у советских миллионеров и иностранцев. Увидев, что в России появляется бизнес, он основал агентство финансовой информации — лениградский аналог Dow Jones. Начал издавать популярную газету “Невское время”, купив печатный станок, принадлежавший прежде ленинградскому обкому. В Сибири, на Урале, в Карелии Данилец занимался скупкой сырья, “если сделка казалась выгодной”. На него работало больше тысячи человек. В какой-то момент он наконец решил, что заднее сиденье его машины — не лучший офис, и за 300 000 рублей купил шикарный трехэтажный особняк на улице Герцена, 47 — дом, где провел детство Владимир Набоков.

“Мои предки тоже были предпринимателями, белой костью. Теперь мы возвратим этому зданию прежний вид, — сказал Данилец, показывая мне комнаты, которые Набоков обессмертил в автобиографической книге (русский вариант «Другие берега», английский — Speak Memory). — Для меня это место олицетворяет связь со всем, что мы потеряли и хотим вернуть. Люди забывают, что до революции в России существовала деловая жизнь. Это теперь мы в лучшем случае страна третьего мира. Я хочу восстановить утраченное. Так что когда ко мне приходят с интересными проектами, я в них вкладываюсь — или деньгами, или оборудованием и помещением.

Все знают, что сейчас ушлые партийцы хотят захапать как можно больше, пока их не погнали взашей. И я считаю: пускай! Большинство из них плохо соображают и даже не представляют, что такое настоящий бизнес. В ближайшие годы все приберут к рукам молодые. Мы будем строить империи, но не империи зла”.

В классическом марксизме первоначальной стадии накопления капитала сопутствуют “симптомы болезни”. В Советском Союзе главным таким симптомом стало стремительное распространение разных способов ограбления: рэкета, финансовых пирамид и поджогов, — а также заказных убийств. Заславский и районные отделения милиции постоянно сталкивались с такими проблемами, особенно в тех местах, где открылись новые частные предприятия. Однако мне почему-то больше повезло не с московской, а с ленинградской мафией.

Алекс Кан сказал, что знает человека, который знает человека, который торгует компьютерами и “всем остальным” со склада в Васильевском районе. Бизнесмен по имени Александр попросил нас к двум часам принести пару бутылок виски — “лучше всего Johnnie Walker” — и пообещал познакомить “с интересными людьми”. На счастье, в валютном магазине в гостинице “Астория” Johnnie Walker был.

Офис Александра оказался ужасной дырой: на полу опилки, по углам паутина и всюду пылища, даже на столе и телефоне. Александр объяснил, что виски не для него и он просит, “с учетом всех обстоятельств”, не называть его фамилию. Вскоре стало понятно, почему.

Через пять минут в комнату ввалилось четверо громил, назвавших себя “Благотворительным обществом”. Они явились за еженедельным “взносом” в 5000 рублей. Я отдал им виски, Александр — бумажный пакет. Благотворители явно были довольны. Поговорить? Да с удовольствием!

“Нас некоторые называют бандитами, — начал бывший спортсмен по имени Сергей, хрустя пальцаи. — Но мы на это смотрим иначе: мы людей защищаем. И мы их убеждаем, что им нужна наша защита”. По словам Сергея, иногда они для большей убедительности прихватывают пистолеты и автоматы “Узи”, купленные на черном рынке. Мускулистый Паша, который “слегка съехал” на Афганской войне, рассказал, как именно они вели дела в ту пору, которую позднее экономисты и пресса стали называть “переходным периодом”, от централизованной социалистической экономики к свободному рынку, а сами бандиты называли “Диким Западом” и “Чикаго 30-х”.

“Сначала бизнесмену все объясняют. Очень медленно и подробно. Затем, если он не понимает, что он должен платить, его избивают. Но профессионально. Пара сломанных ребер, пара дней в больнице. В следующий раз его сажают в машину, вывозят в лес и дают лопату. Мы говорим ему: копай себе могилу. Обычно на этом месте они ломаются”.

Я никак не мог понять, рассказывают мне правду или “кидают дешевые понты”. Но подобный рэкет существовал, бизнесменов убивали постоянно. Александр, мужчина нордической внешности, на вид лет 40, старался не показывать, как страшно ему это слушать. Время от времени он тревожно на меня поглядывал. Чтобы заставить нас еще немножко понервничать, Сергей вдруг разразился полубезумным смехом — таким, каким столь впечатляюще смеялся Роберт де Ниро в фильме “Злые улицы”. Манеры, как видно, у этих ребят были импортные, как и их кроссовки Reebok. Сергей признался, что смотрел на видеомагнитофоне в своем Благотоворительном обществе “Однажды в Америке” и “Хороших парней”. “Мы многому учимся по фильмам”, — сказал он.