Иван Черных - Шквальный ветер

Бирюкова согласилась. И все осталось бы шыто-крыто, если бы после этого Рыбочкин не отказался от поставки "живого товара" в Японию. А среди студентов уже поползли слухи о "бизнесе" мэра. Надо было пока не поздно убрать свидетелей. Это было поручено Александрову и Симоняну.

Милиционеры решили убрать отставного полковника руками Бирюковой, тем более, что она грозилась отомстить ему. А потом её - запутать следы преступления.

Пока Бабинская услаждала в гостинице очередного клиента - Александров и Симонов договорились отвезти её домой в два ночи, - патрульные забрали Бирюкову и доставили на квартиру Рыбочкина за причитаемой суммой. Попросили двери на замок на всякий случай не закрывать. Подождали с час и поднялись на третий этаж к квартире Рыбочкина. Открыли бесшумно дверь и увидели изумившую их картину: на столе стояла опустошенная бутылка шампанского, шоколад, фрукты, а в другой комнате в постели занимались любовью Рыбочкин с Бирюковой.

Деньги Рыбочкин отдал без лишних слов. А пока Александров спускался по лестнице с Бирюковой, Симонян перехватил ножом горло отставному полковнику.

Бирюкову задушили в машине и, прихватив на свалке кусок железа, привязали к ногам путаны и выбросили её в море...

Итак, все нити преступлений тянулись в мэрию Гусарова. Наблюдение за ним скрытой камерой с подслушивающим устройством позволило выявить многие его связи, в том числе с братьями Фонариными, создавшими свою агентурную и контрразведывательную сеть. Но одну нить, пожалуй самую важную и запутанную, тянущуюся в столицу, распутать пока не удалось - не хватало и сил, и полномочий местных органов правопорядка...

Показания Русанова, записанная им магнитофонная пленка во многом облегчала задачу ареста преступного экипажа. Но надо было сделать так, чтобы не спугнуть всю мафию, дождаться снятия иммунитета неприкосновенности с мэра. Это должны были сделать генералы Тюренков и Пшонкин по своим каналам. А Севостьян, побывав в штабе морских пограничников, договорился с ними произвести арест Навроцкого и его команды в море. В отряде же его отсутствие объяснить срочной командировкой в Петропавсовск-Камчатский.

Из штаба пограничников Севостьян поехал в следственный изолятор, где находились Александров и Симонян. Других участников пиратского нападения на катер из муницмпалов пока найти не удалось, разъехались кто куда.

Первым на допрос вызвал Александрова. На курортных харчах он разъелся так, что лицо лоснилось от жира, второй подбородок стал расти, а ему не было ещё и тридцати. Серые, водянистые глаза смотрят зло, затравленно - что ещё удалось выяснить этому менту, какие обвинения он может предъявить?

Севостьян достал "Дело", развернул странички, остановился на последних показаниях. Спросил:

- Дать бумагу, сразу будешь писать признания или ещё покочевряжишься?

- Я же вчера все написал, гражданин подполковник.

- Все да не все. Я думал, за ночь вспомнишь и о том, как на катер нападали, куда груз с него дели.

- О каком катере разговор, гражданин начальник? Мы с Симняном уехали отдыхать сразу, как нас уволили из муниципальной милиции. Путевки купили на месте, с пятнадцатого ноября. Можете проверить.

Севостьян не сомневался, что алиби у обоих железное - ныне за деньги все можно купить и продать. Предусмотрительные: нападение на катер было осуществлено восемнадцатого ноября, а у них уже путевка с пятнадцатого. Лихо!

- А когда прибыли в Алушту?

- Пятнадцатого.

- Значит, на пограничном корабле вы не были и в море ни на кого не нападали?

- Совершенно верно, начальник.

- И не помните, кто с вами ещё был?

- Не понимаю, о чем вы. Мы с пятнадцатого ноября находились в Алуште.

- А какая разница, с какого числа вы находились в Алуште? Я же не говорил, когда совершено нападение на катер, а вы так упорно подчеркиваете свое пребывание в Крыму. Значит, знаете, когда было совершено нападение?

- Откуда, начальник? Я просто констатирую факт.

- А такой факт ты упускаешь из вида, что мы нашли ещё кого-то?

Александров заерзал на стуле, опустил глаза.

- Я все сказал.

- Ну что ж, не хочешь откровенным признанием облегчить меру своего наказания, тебе же хуже. - Снял трубку телефона. - Дежурный, Русанов у тебя?.. Пусть зайдет в комнату десять.

Александров приподнял голову, глаза его напряженно забегали, нервно заблестели. А когда в кабинет зашел тот, с которым он не раз встречался на корабле и считал погибшим, он сжался и сник.