Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Франкфурт-на-Майне.Бургомистр не пускает буйного еретика в город, в результате Бруно селится в кармелитском монастыре за стенами, где пишет несколько книг.

Цюрих. Читает лекции по метафизике ограниченному кружку золотой молодежи, пользуясь поддержкой молодого и богатого дворянина Иоганна Генриха Гейнцеля фон Дегерштейна. Один из участников кружка, протестантский священник Рафаэль Эглин, впоследствии вспоминал о странной особенности Джордано Бруно: он диктовал свои мысли… стоя на одной ноге , причем делал это постоянно. Причины, по которым Бруно спешно покинул Цюрих, нам не известны, но, исходя из всего вышеизложенного, нетрудно предположить, что он опять совершил какую-нибудь дикую выходку. Гений, что возьмешь.

Священник совершает мессу. Иллюстрация из средневекового манускрипта

Тем временем во Франкфурте ищущий тайного знания венецианский аристократ Джованни Мочениго через посредника вступает с Бруно в контакт и приглашает в Италию, обещая содержание с проживанием в своем палаццо, в обмен на обучение «Луллиевому искусству» — тренировка памяти и способы изыскивать новые идеи. Наш герой принимает предложение и в марте 1592 года едет в Венецию, словно позабыв, что доминиканский орден точит на него зуб за дезертирство, а инквизиция прислеживала за похождениями Бруно в протестантских странах и изучала его сомнительные сочинения.

Вот такая одиссея. Столь подробное описание странствий Джордано Бруно было приведено ради более ясного понимания его кипучей натуры. Чрезмерно кипучей, и это еще очень мягко сказано…

«Так, а что же наука?» — спросите вы. Наука, которой Бруно якобы неустанно занимался на протяжении пятнадцатилетних странствий почти в десятке европейских университетов?

Давайте дня начала приведем выдержку из одной оксфордской лекции Джордано Бруно:

«…Природа души одинакова у всех организованных существ, и разница ее проявлений определяется большим или меньшим совершенством тех орудий, которыми она располагает в каждом случае. Представьте себе, что головка змеи преобразилась в человеческую голову и сообразно тому изменился бюст, язык сделался толще и развились плечи, что по бокам выросли руки и из хвоста расчленились ноги, — она стала бы мыслить, дышать, говорить и действовать, как человек, она стала бы человеком. Обратная метаморфоза привела бы к противоположным результатам. Очень возможно, что многие животные обладают более светлым умом и понятливостью, чем человек, но они стоят ниже его, потому что обладают менее совершенными орудиями. Подумайте, в самом деле, что бы было с человеком, будь у него хоть вдвое больше ума, если бы его руки превратились в пару ног. Не только изменилась бы мера безопасности, но сам строй семьи, общества, государства; немыслимы были бы науки и искусства, и все то, что, свидетельствуя о величии человека, делает его безусловным властелином над всем живущим, — и все это не столько в силу какого-то интеллектуального преимущества, сколько потому, что одни мы владеем руками — этим органом из всех органов».

Николай Коперник. литография

Немудрено, что такие вот заявления вызвали оторопь у профессоров Оксфорда. Даже современные поклонники Бруно осторожно замечают, что он «наговорил много странностей». Так что же он преподавал? О чем писал? Чем делился? Чем-то действительно эпохально новым, прорывным, истинно верным?

Может быть, достижения Бруно связаны с пропагандированием идей Николая Коперника, изложенных в книге «О вращении небесных сфер»? Загвоздка в том, что этот научный труд, впервые полностью опубликованный в 1543 году (его предтеча, брошюра Коперника «Commentariolus», и вовсе появилась в 1514), был широко распространен, изучался во многих университетах, а отношение к гелиоцентрической системе со стороны католической церкви в те годы было нейтрально-спокойным и местами благожелательным — папа Григорий XIII готовил переход с юлианского на грегорианский календарь (1583 г.), и для этой реформы оказались полезны наблюдения за светилами. В 1533 году в Риме была прочитана серия лекций с изложением теории Коперника, — их посетили папа Климент VII и несколько кардиналов, проявившие немалый интерес к гелиоцентрической гипотезе. В 1536 году Капуанский кардинал Николас Шенберг даже написал Копернику из Рима и попросил прислать копию трактата «в ближайшее возможное время».