Владимир Тихонов - История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.

Рис. 30. Вид на гавань Чемульпхо с балкона Дипломатического клуба, построенного в 1902 г. российским архитектором-самоучкой А. И. Серединым-Сабатиным. 1904 г.

Процесс вестернизации Кореи в форме западного христианского влияния на значительную часть «новой» элиты может рассматриваться с разных точек зрения. Так, проявленный корейскими реформаторами в 1900-е годы энтузиазм по отношению к западному «просвещению» в его христианской форме, быстрый рост числа христианских школ и больниц убедительно опровергают утверждения японской колониальной пропаганды о том, что якобы лишь японская колонизация могла принести в Корею «блага цивилизации». Ясно, что, сумей страна сохранить политическую независимость, корейские реформаторы и сами смогли бы развить современную образовательную, медицинскую, просветительскую инфраструктуру, причем с использованием не только японских, но и, прежде всего, западных моделей. Наоборот, как будет показано ниже, политика ограничений и выборочных репрессий по отношению к корейской христианской интеллигенции, проводившаяся японскими властями в 1910-е годы, оказала крайне пагубное влияние на формирование в Корее институтов современного гражданского общества. Нельзя отрицать, что осуществлявшийся корейскими христианами с 1900-х годов целенаправленный «импорт» западных институтов — не только воскресных школ и христианской прессы, но и, скажем, спортивных клубов, вечерних курсов грамоты и ремесел для городской и сельской бедноты и т. д. — обогатил корейскую общественную и культурную жизнь. С другой стороны, однако, нельзя не забывать и про то, что восприятие христианства и европейской цивилизации было для корейской элиты и формой духовной «самоколонизации». Часто оставаясь конфуцианцами в быту, используя конфуцианские и даже буддийские термины для перевода христианской лексики, корейские реформаторы-христиане в то же время быстро усваивали от своих западных учителей нетерпимое и пренебрежительное отношение к конфуцианству и буддизму, вообще к корейским обычаям и традициям, особенно к тем, что классифицировались миссионерами как «предрассудки» (шаманизм, геомантия, и т. д.). Считая самих себя «избранниками Господа», неофиты воспринимали некрещеных корейцев как «темных, невежественных язычников», видели в них «объект просветительской работы», а не взрослых, самостоятельных людей. С пренебрежением воспринимались не входящие в ареал католической или протестантской культуры северные соседи Кореи — Россия и Китай, не говоря уж, скажем, об исламском мире. Подобная позиция придавала корейскому христианскому национализму в его ранних формах периферийный, крайне зависимый от Запада характер, но в то же время вела умеренных христианских националистов к перспективе компромисса с японским колониализмом — постольку, поскольку последний одобрялся западными державами или, как это происходило в конце 1930-х годов, ставил своей задачей борьбу против «варварского русского большевизма и анархии в Китае». Неудивительно, что после 1945 г. в Южной Корее именно христиане (особенно протестанты) праворадикального толка выступали в авангарде «антикоммунистического крестового похода» против СССР и КНР, отличаясь особенно фанатичной непримиримостью в отношении режима КНДР — «марионетки коммунистических варваров». В итоге колониальная, по сути, деформация западного христианства в Корее усугубила трагедию страны, ставшей жертвой интересов великих держав. Однако в условиях экономической перифериализации Кореи в мировой системе в начале XX в. такого рода деформированная трансплантация западных культурно-религиозных ценностей была в какой-то степени неизбежна.

Рис. 31. Пристань и первые сооружения современного типа в Чемульпхо (конец XIX-начало XX вв.), самые ранние образцы европейской архитектуры в Корее. Построены по проектам А. И. Середина-Сабатина.

1. Волков С. В . «Деятельность иностранных военных инструкторов и реформы корейской армии в конце XIX — начале XX вв.» // Российское корееведение . Альманах. Вып. 5. М.: Восток — Запад, 2007. С. 31–57.

2. Волков С. В . «Русские офицеры-исследователи Кореи» // Российское корееведение . Альманах. Вып. 3. М., 2003. С. 193–202.